SOVIET HISTORY LESSONS
Выступление Владимира Буковского
на конференции Американского Союза Консерваторов.
Декабрь 1986 года.
(Выдержки).
Vladimir Bukovsky
speaking at the Conservative Political Action Conference.
December 1986.
(Excerpts).
Я только что принял участие в стратегической игре, которую проводил Центр международных стратегических исследований в Джорджтаунском университете. Я играл в Красной команде -- за советскую сторону. Игра симулировала быстро развивающийся мировой кризис и растущий финансовый кризис в Латинской Америке -- с неплатежами по долгам, с контрас, внезапно более активно внедряющимися в Манагуа, и ряд других потрясений. Я уверен, что вы не удивитесь, узнав, что мы выиграли -- я имею в виду, победила советская сторона, и победила очень легко. Удивительно легко и даже пугающе легко. К концу кризиса, который продолжался один только месяц, мы разделили Пакистан -- и пакистанский режим распался очень легко, без каких-либо проблем. Мы решили все проблемы в Центральной Америке и были готовы начать посягать там на любую территорию, в первую очередь на Сальвадор.
Пугающая легкость, с которой советская сторона может оперировать в мире -- которую я ощущал в течение последних двух дней этой игры -- очень хорошо отражает реальность, поскольку сценарий этого кризиса действительно был очень близок к реальности. Это указывает нам внезапно на слабые стороны Запада и сильные стороны советского режима. Одной из них является то, что советская система имеет в своем распоряжении гораздо больше инструментов для политического влияния в любом кризисе, гораздо больше уровней, на которых она может вести борьбу, и на которые западное общество никак не умеет реагировать. У него просто нет для этого никаких средств, никаких инструментов. Мы могли свободно использовать общественное мнение на Западе, мы могли обращаться к левым в этих странах, используя их как очень мощный инструмент во время развёртывания кризиса. Мы могли использовать партизан очень легко, мы могли делать очень многое. А западная сторона могла генерировать только один из пяти возможных ответов на наши шаги.
Это одна из тех пугающих вещей, которые лежат в основе неподготовленности Запада к реальному кризису, к реальному развитию кризиса , в котором советская система сейчас находится -- система, которая разрабатывала эти свои инструменты в течение последних пятидесяти - шестидесяти лет. И если мы не уделим внимание идеологической войне и некоторым другим аспектам, связанным с Советским Союзом, если мы не обретём способность решать такие проблемы, наше будущее будет жутким.
Ещё один вывод, к которому мы пришли в ходе этих игр, носил более глубокий, более философский характер. Как мы узнали в конце игры, американская сторона -- "синяя" команда -- в основном тратила время на дискуссии между собой, в то время как мы были очень ориентированы на действие, держа четко определенную цель в голове, и мы главным образом были заняты планированием наших шагов. Американцы же постоянно спорили между собой о концепциях. У них до сих пор нет концепции того, что такое советская система, что с ней можно сделать, чего они на самом деле хотят достичь во всех этих аспектах конфликта, и как они придут к достижению своих целей. Это поднимает очень важный вопрос. На самом деле, Советский Союз существует уже 68 лет, создал много конфликтов в этом мире и чрезвычайно в этом преуспел. И, несомненно, коммунистическая идеология как таковая, и советская система, как её воплощение, являются самой большой проблемой нашего века. Я думаю, что никто не станет этого отрицать. Mасштаб страданий, обрушенный этой системой на человечество, беспрецедентен. Тем не менее, мы, вероятно, знаем меньше о советской системе -- и под "мы", я подразумеваю западную сторону, -- чем мы знаем об обратной стороне Луны или об очень далекой галактике. Это ужасно. У нас до сих пор нет целостной концепция советской системы. И когда вы обращаетесь к тем, кто должен об этом всё знать -- к так называемым "экспертам", вы внезапно обнаруживаете их разделенными на две категории: так называемых "приверженцев жесткой линии" и "приверженцев мягкой линии". Я же не верю, что это популярное разделение правильно. Насколько мне известно, "жестких линий" или "мягких линий" не существует. Есть правильная или неправильная политика. Правильные или неправильные решения.
Недавняя встреча на высшем уровне со всеми положительными сторонами, которые у неё были, также имела много отрицательных сторон. Мы внезапно увидели, что наше телевидение и наши СМИ охвачены порывом доброй воли, и что у нас внезапно появилось много так называемых "экспертов" по дружбе с Советским Союзом, которые постоянно выступают в повторяют все старые, изжившие себя идеи о том, как нам следует "достичь большего понимания с Советским Союзом", как если бы шестидесяти восьми лет его существования было недостаточно для того, чтобы его понять, и о том, как "мы должны найти способ хорошо провести переговоры". Многие люди в этом мире по-прежнему верят в то, что если вы будете очень разумно вести переговоры с Советским Союзом, если вы предоставите им кредит доверия и не будете так нетерпимы, то внезапно вы придёте к очень хорошим отношениям с ним. Что ошибочно.
Но в то же время я должен сказать, что в консервативном типе мышления о советской стороне есть изъян. Самая важная ошибка -- это очень укоренившаяся в консервативном мышлении вера, что Советский Союз изменить невозможно. Что вы не можете изменить его и не можете ожидать каких-либо изменений. И это очень большая ошибка. Советский Союз действительно меняется, и есть много способов добиться этих изменений или разработать политический курс, способствующий этим изменениям.
Позвольте мне сказать, что по иронии судьбы сейчас Советский Союз подойдёт к порогу многих драматических изменений, при условии, что наша политика в отношении него будет правильной. Они действительно столкнулись с огромной экономической проблемой, которая накапливалась в течение многих лет и теперь подошли к стадии, когда они сами признают: "Мы не можем продолжать делать то, что мы делали раньше". Они открыто говорят, что их неэффективная экономика больше не может выдерживать усилий по расширению сфер влияния и военной конкуренции с Западом. Это впервые было признано в обращении Горбачева к Центральному Комитету в апреле прошлого года, где он сказал: "Если мы не пойдем по пути радикальной перестройки нашей экономики, дело социализма во всём мире будет поставлено под угрозу”.
Позвольте зачитать вам цитату, чтобы обрисовать кризис, который у них сейчас настал. Позвольте мне процитировать вам не что иное, как журнал Коммунистической партии Советского Союза, носящий вполне уместное название "Коммунист". Вот что они пишут. "Дальнейшее движение по этому курсу..." Имеется в виду нынешний курс развития экономики. "... в ситуации, когда вовлечение дополнительной рабочей силы, сырья или природных ресурсов в производство может привести только к увеличению числа незаполненных рабочих мест, к чрезмерному росту расходов на транспортировку полезных ископаемых и на защиту окружающей среды, не имеет на данный момент перспектив. Дополнительные инвестиции будет приносить всё меньше и меньше дохода. Итог: в нынешних условиях такое решение будет тупиковым”.
Это очень важный момент. Зная советскую систему, мы понимаем, что она не может кардинально измениться до такой степени, чтобы заставить работать какие бы то ни было экономические реформы. Но, двигаясь в этом направлении, она может втянуть себя в очень опасные события, которые могут окончательно разрушить систему политического контроля, существующую сейчас. Короче говоря, если кратко изложить суть дела, то чем больше они начнут интенсифицировать производство и экономику, тем меньше партийного контроля будет оставаться. И чем меньше партийного контроля будет над экономикой, тем меньше партийного контроля будет над страной как таковой.
Что можно сделать с нашей стороны, что заставило бы Советский Союз провести более глубокие реформы, чем они бы хотели? Очень просто. Причиной их беспокойства является не благополучие их населения, а стратегическая проблема и проблема расширения их империи. Поэтому, чтобы заставить их пойти на более глубокие реформы, вы должны -- прежде всего -- продолжить и даже усилить конкуренцию в военной области, то есть СОИ -- Стратегическую оборонную инициативу. Eсли вы расширите её, то у Советов появится больше стимулов для проведения более глубоких реформ. Если вы отмените Стратегическую оборонную инициативу, у них будет меньше стимулов для этого.
Во-вторых, вы должны сделать так, чтобы они увеличили свои расходы и усилия, которые у них идут на экспансию в третий мир, а это означает, что вы должны поддерживать силы сопротивления, делая так, чтобы для Советского Союза их присутствие там и поддержание своей империи становилось всё более и более дорогим, всё более и более затруднительным. [Аплодисменты в зале]. Если мы неожиданно начнём менять нынешнюю тенденцию и начнем помогать коммунистическому правительству Мозамбика -- как некоторые люди делают сейчас в администрации -- или если мы начнём делать то же самое в Анголе -- как это делает сейчас компания Gulf Oil -- вместо того, чтобы помогать движению сопротивления там, или если мы вдруг из какой-то странной мысли, появившейся в Госдепартаменте, решим, что можем выкупить Советскую империю у Советского Союза, то тогда мы убьем стимул к реформам внутри Советского Союза, а сами приобретём очень дорогой и бесполезный инструмент.
И, наконец, и что очень важно, -- если мы сейчас снова погрузимся в "разрядку", как это теперь предлагается некоторыми участниками общественной дискуссии, -- то мы тоже навредим нынешней тенденции к реформе. Если мы начнем поставлять Советскому Союзу кредиты, технологии, товары -- в ещё больших масштабах, как этого хочет Советский Союз, -- мы просто уничтожим любой стимул для СССР пойти на экономические изменения, ставящие под угрозу их систему. Совсем недавно, как вы знаете, четыреста американских бизнесменов прибыли вместе с министром торговли Болдриджем в Москву для обсуждения всех этих соглашений. Я бы сказал, что с точки зрения американских интересов, а также с точки зрения интересов советского населения, Советский Союз -- это не их дело, и они не должны там находиться. [Аплодисменты в зале].
Какую серьёзную основную концепцию можно использовать для того, чтобы выработать последовательный политический курс в отношении Советского Союза? Я полагаю, что такая основополагающая концепция уже была высказана президентом Рейганом в его речи в Организации Объединенных Наций в октябре прошлого года, где он сказал, что "мир, базирующийся на репрессиях, не может являться подлинным миром и станет надёжным только тогда, когда у индивидуумов появится свобода управлять своими собственными правительствами". Развивая эту идею дальше, он сказал, что "война марксизма-ленинизма со своим собственным народом затем превращается в войну со своими соседями", и это очень глубокое замечание.
Действительно, советская система основана на особого рода скрытой гражданской войне между коммунистическими правителями и населением. И свободный мир может быть либо на стороне наших угнетателей и нашего правительства, ища взаимопонимания с ними, либо на стороне населения, помогая ему в его стремлении к свободе. И этот подход, я считаю, должен быть расширен, если консерваторы имеют какое-либо влияние на формирование последовательной политики. К сожалению, сейчас дело обстоит не так. Первые документы, которые появились после саммита, катастрофичны. Соглашение о культурном и научном обмене -- это катастрофа. Это советский документ, который передаёт в руки СССР полный контроль над процессом. Он даёт Советам контроль над своей интеллигенцией и своим народом, позволяет им выбирать тех, кого они хотят отправить за границу, чтобы эти люди имели преимущества, предоставляемые общением со свободным миром. Он также говорит о расширении научного обмена и даже совместной работе и исследованиях в области ядерного синтеза. И это в то время, когда пять тысяч американских ученых всё ещё продолжают бойкотировать советские научные учреждения, требуя освобождения Сахарова, Орлова и Щаранского. Какое право имеет правительство подписывать такое соглашение с Советским Союзом в то время, когда пять тысяч их собственных учёных -- огромное сообщество -- требуют бойкота? Я не знаю.
Завершая то, что я хотел сказать, я хотел бы подчеркнуть, что всё это выполнимо, возможно и полностью согласуется с требованиями нашего времени и будущими задачами, если мы разработаем такой политический курс, при котором свободный мир и угнетенные люди -- а не правительства коммунистических стран -- будут работать вместе и сражаться вместе за лучшее будущее. Спасибо.
Перевод с английского Алисы Ордабай.
I just came from a strategic game which was conducted by the Center for International Strategic studies in Georgetown University where I played on the Red Team — on the Soviet-side team, in a crisis game developing very rapidly in our world with the financial crisis growing in Latin America — with debt defaults and what not — with the contras suddenly moving more actively into Managua, and a number of other crises. I am sure you wouldn't be surprised to learn that we actually won — I mean, the Soviet side won, and won very easily. Amazingly easily, and even frightenly easily. At the end of the crisis, which continued for one month, we had Pakistan partitioned, and the Pakistani regime disintegrated very easily, with no problem at all. We swept away all the problems in Central America and were ready to move anywhere, particularly in El Salvador.
This is the frightening ease with which the Soviet side can operate in the world, which I felt for the last two days of these games, is very close to reality as, indeed, the scenario of this crisis is very close to reality. It was very realistic indeed. And it shows you suddenly very important weaknesses of the West and strengths of the Soviet regime. One of them is the the Soviet system has at its disposal much more instruments of political influence in any crisis, much more dimensions of fighting, to which the Western society has no response whatsoever. It simply has no means for it, no instruments at all. We could use the public opinion in the West freely, we could appeal to the left-wing spectrum of these countries using it as a very powerful tool during the developing crisis. We could use guerrillas very easily, we could do a lot of things. And the Western side could generate only one out of five responses to our moves. They simply had no means.
That's one of the frightening things that underlies the unpreparedness of the West to a real crisis with the Soviet system as it is right now, which has been developing these tools for the last 50-60 years. And unless we give attention to this ideological warfare, and some other aspects for the Soviet Union, unless we have some capability of meeting this challenge, our future seems to be very dire.
Another conclusion to which we came during these games, was of a more profound, more philosophical nature. As we've learned at the end of the game, the American side — the "blue" team, so to speak — was mostly engaged in debates in between themselves, while we were very action-oriented, having a very clearly-defined goal in our minds, and we were mainly involved in the development of our moves. The Americans, apparently, were always arguing in between themselves about concepts. They still don't have a concept of what the Soviet system is about, what is possible to do with it, and what they actually want in all these areas of conflict — how they go about reaching their goals. That raises a very important question. Indeed, it's amazing that the Soviet Union has existed now for 68 years, and made a lot of conflicts in this world, and has been tremendously successful. And undeniably the communist ideology as such — and the Soviet system as its incarnation — is the biggest problem of our century. I think nobody would deny that. If nothing else, its scope of misery influenced on the humanity alone is unprecedented. Yet, we probably know less about the Soviet system — and by "we" I mean the Western side — than we know about the other side of the Moon or about a very distant galaxy. That is appalling. We still lack a coherent concept of the Soviet system. And when you go to those who are supposed to know — to the so-called "experts" — you suddenly find them divided into two categories: the so-called "hardliners" and “soft-liners". I don't believe that this popular wisdom is correct. As far as I am concerned, there are no "hardliners" or “soft-liners". There are correct or incorrect policies. Correct or incorrect decisions.
The recent summit meeting with all the positive sides it brought, also brought a lot of negative sides. You have suddenly seen our television and our media being submerged by the good will and we suddenly had the reappearance of a lot of the so-called "experts" on the friendship with the Soviet Union, utilizing all the time in the media, who once again repeat all the old bankrupt ideas about how we should proceed "getting more understanding with the Soviet Union," (as if 68 years of its existence were not sufficient to understand it), and how we should “find good negotiations.” It's still a great belief among many people in this world that if you negotiate very understandingly with the Soviet Union, if you give them benefit of the doubt and wouldn't be that intolerant, then suddenly you would come to very good terms with it. Which is remarkably mistaken.
But at the same time, I must say there is a flaw in the conservative thinking about the Soviet side too. The most important mistake is the belief — very well-rooted in the conservative thinking — that the Soviet Union is unchangeable. That you cannot change it and you cannot expect any changes in the Soviet Union. And that's a very great mistake. The Soviet Union does change and there are many ways of bringing about these changes or making policies conducive to these changes.
Let me say, that ironically right now the Soviet Union is on a brink of many dramatic changes, provided our policy toward it is correct. They do have a tremendous economic problem which was building up for many years and now came to a point when they themselves recognize: "We cannot proceed with what we have been doing before." They openly say that — that their inefficient extensive economy cannot any longer sustain the effort of expansion and military competition with the West. That notion came first in the speech of Gorbachev he gave to the Central Committee in April of last year when he said, "Unless we go into the pattern of radical reorganization of our economy, the cause of socialism in the world will be threatened."
Let me just quote you to give you the sense of the crisis that they have. Let me quote you nothing else but the communist party magazine in the Soviet Union called “Communist," quite appropriately. "Further movement along this course," Meaning the present course of development of economy, "in the situation where opportunities for involving more labor, or raw materials, or natural resources in the production are reduced, could only lead to an increased number of unfilled jobs, to an excessive growth of expenditure for development of transportation of mineral resources and for protection of environment. This way of development has no prospects now. More and more investment will yield less and less interest. The result: in the present conditions this would be a dead-end."
That is a very important thing. We know by knowing the Soviet system that it cannot change dramatically to such an extent as to make any economic reforms working. But in going into that direction it may involve itself in very dangerous developments which might finally dismantle the political control system as it exists now. Briefly speaking, shortly presenting it, the more they go into intensive production and intensive economy, the less party control is possible. And the less party control you have over the economy, the less of the party control you have over the country as such.
What can be done on this side which might force the Soviet Union to go into bigger and deeper reforms than they actually want to do? Very simple. The reason for their concern is not the wellbeing of their population — it is a strategic problem and a problem of the expansion of their empire. So in order to make them go into deeper reforms you have to — first of all — continue and even increase your competition in the military field, meaning the SDI, the Strategic Defense Initiative. And if you increase it, then the Soviets will have more incentives to go into deeper reforms. If you cancel the Strategic Defense Initiative, then they will have less incentives for that.
Secondly, you have to increase their expenditures and efforts in the expansion in the third world, meaning that you have to support the resistance forces, making the Soviet involvement there and maintenance of the empire more and more expensive, more and more difficult. [Applause in the audience]. If we suddenly turn the current trend and start helping the Mozambique communist government — as some people do right now in the administration — if we start to do the same in Angola —like Gulf Oil is doing right now — instead of helping the resistance forces over there, if we suddenly decide out of some strange idea in the State Department that we can buy the Soviet empire from the Soviet Union, then we will kill the incentive for reforms inside the Soviet Union and we would have ourselves bought a very expensive and useless instrument.
Finally, and very importantly, if we go right now into the past of the detente again — as it is now suggested by some of the aspects of the public debate — then we'll also kill the current trend for reform. If we start to supply the Soviet Union with credits, technology, goods, on a great scale as the Soviet Union wants it, we would simply kill any incentive for the Soviet Union to go into economic changes endangering their system. And quite recently, as you know, four hundred American businessmen came together with the Secretary of Commerce Baldrige to Moscow to negotiate all these agreements. I would say, from the standpoint of American interests, as well as from the standpoint of the interests of the Soviet population, these American businessmen have no business to do in the Soviet Union and shouldn't go there. [Applause in the audience].
What actual basic concept could be used to build a coherent policy toward the Soviet Union? I believe such a basic concept was already given by the President Reagan in his speech to the United Nations in October of last year where he said that "Peace based on repressions cannot be true peace and is secure only when individuals are free to direct their own own governments." Developing further this idea, he said that "Marxism-Leninism's war with their people becomes war with their neighbors," and it's a very profound remark.
Indeed, the Soviet system is based on some kind of a hidden latent civil war between the communist rulers and the population. And the free world can be either on the side of our oppressors and the government, seeking understanding with them, or on the side of the population, promoting their search for freedom. And that, I believe, should be developed, if the conservatives have any influence as a coherent policy. Unfortunately, that is not so at the moment. The first documents that came out of the summit are disastrous. The agreement about cultural and scientific exchanges is a disaster — it is a Soviet document which gives the Soviets all the control of the process. Which will enforce their control over their own intellectuals and people, allows them to select those whom they want to go abroad and have the advantage of communicating with the free world. It also suggested the increase in the scientific exchange and even joint work and research on the nuclear fusion problem — at the same time when five thousand American scientists still boycott the Soviet scientific institutions, demanding that Sakharov, Orlov, and Shcharansky be released. What right has the government to sign such an agreement with the Soviet Union at the time when the five thousand of their own scientists — a huge community — demands the boycott? I don't know.
Concluding what I wanted to say, I would like to underline that it's feasible, possible, and totally coherent with the demands of our time and future challenges, if we develop such a policy in which the free world and the oppressed people — not the governments of the communist countries — will be together, fighting together for a better future. Thank you.
"Старая номенклатура руководит всеми исполнительными функциями этого предположительно нового "демократического" государства". Аналитическая статья Владимира Буковского о первых ста днях правления Ельцина.
"Пацифисты против мира". Владимир Буковский о "борьбе за мир" как о мощном оружии в руках коммунистов.
"Тремя днями ранее, два офицера КГБ, мужчина и женщина, пришли в квартиру Нины Ивановны и сказали ей, что их депортируют вместе с сыном, и что у неё три дня, чтобы собрать вещи". Репортаж Людмилы Торн из первого дома Буковских в Швейцарии.
"Он стал одним из её советников по Советскому Союзу, подспорьем в её готовности бросать вызов коммунизму при любой возможности." Лорд Николас Бетэлл рассказывает о том, как познакомил Владимира Буковского и Маргарет Тэтчер.
"Буковский был таким гигантом, что даже в самой толще тюремного мрака встречал темноту светом. Такой силы был его огонь, что долго находиться рядом и оставаться прежним не было возможным". Алиса Ордабай о Владимире Буковском.
"С окрашенным миролюбием скепсисом он подержал в руках и полистал паспорт, который я ему протянул после обмена обычными для первых минут знакомства фразами". Борис Панкин, посол России в Великобритании, вспоминает о Буковском.
"В 1967 году следователь, закончив дело о демонстрации, главным инициатором которой был Владимир, сказал: 'Если бы я мог выбирать сына, я выбрал бы Буковского' ". Анатолий Краснов-Левитин о Владимире Буковском.
"Длинная тень пытки". Статья Владимира Буковского в газете Washington Post о тюрьме Гуантанамо Бэй и причинах, по которым ни одна страна не должна изобретать способы легализировать пытки.
![Kontinent[6913].jpg](https://static.wixstatic.com/media/585502_3caef4ec02ea4e52ad74bdb093111e2c~mv2.jpg/v1/crop/x_219,y_195,w_228,h_219/fill/w_135,h_130,al_c,q_80,usm_0.66_1.00_0.01,enc_avif,quality_auto/Kontinent%5B6913%5D.jpg)
"Западные СМИ рассматривают своих сотрудников не как приказчиков в лавке, а как людей, отдающих свои творческие силы делу". Письмо Буковского руководству радиостанции "Свобода" о недопустимости вводимой ими цензуры.
"Мир готов уступить во всем, лишь бы мировой бандит наконец насытился и угомонился". Вступление Владимира Буковского к книге гроссмейстера Виктора Корчного.
"Благодаря Володе остались жить и Плющ, и Горбаневская, а скольких миновала страшная чаша сия?" Писатель Григорий Свирский о Владимире Буковском и Викторе Файнберге в своей книге "Герои расстельных лет".
"Почему брак между американкой и русским рассматривается как измена родине?" Предисловие Владимира Буковского к книге Андрея и Лоис Фроловых "Against the Odds: A True American-Soviet Love Story".
"Мы, родившиеся и выросшие в атмосфере террора, знаем только одно средство защиты прав: позиция гражданина". Владимир Буковский в июне 1979 года в Институте Американского Предпринимательства.
"Запад дал миллиарды Горбачеву, и сейчас из них невозможно найти ни одного доллара". Интервью Владимира Буковского газете The Financial Times, 1993 г.
"Мир как политическое оружие". Владимир Буковский о связях компартии СССР и движением за мир в США и Западной Европе.
"В Советском Союзе только человек, которому грозит голодная смерть, решится на такую крайность, как забастовка". Выступление Владимира Буковского на конференции Американской федерации труда.
Буковский и Урбан. Писатель Джордж Урбан беседует с Владимиром Буковским в развёрнутом интервью для журнала Encounter.
Журнал Terra Nova. Алекс Федосеев беседует с Владимиром Буковским о внутренней политике России и революциях в Киргизии и в Украине.
Предвыборный манифест Владимира Буковского, 2007 год.
"Буковский был таким гигантом, что даже в самой толще тюремного мрака встречал темноту светом. Такой силы был его огонь, что долго находиться рядом и оставаться прежним не было возможным". Алиса Ордабай о Владимире Буковском.
"С окрашенным миролюбием скепсисом он подержал в руках и полистал паспорт, который я ему протянул после обмена обычными для первых минут знакомства фразами". Борис Панкин, посол России в Великобритании, вспоминает о Буковском.