SOVIET HISTORY LESSONS
The KGB Settles In, And The West Smiles
National Post (Canada), January 28, 2000
by Vladimir Bukovsky
Can we imagine a former SS officer becoming chancellor of Germany? And if such an unlikely event were to happen, can we imagine his being greeted with enthusiasm by the West? Can we imagine Western pundits noting approvingly that the new chancellor belongs to the “elite” of Germany society and praising his bureaucratic efficiency, personal honesty and intention to invigorate a declining state?
Yet this is exactly what happens time and gain whoever a KGB man make it to the top of the Russian pyramid. It started with Yuri Andropov, who was proclaimed to be a jazz-loving “closet liberal.” He has been followed by prime ministers and KGB graduates Yevgeny Primakov, Sergei Stepashin and Vladimir Putin, now the new president-designate of Russian Federation. Each of them was greeted in his time as a brave reformer and a guarantor of stability.
Mr. Putin is not even a terribly impressive product of the agency, with his career as a cloak-and-dagger merchant never surpassing the rank of colonel and being confined mainly to the secure perimeter of East Germany. He is as faceless and dull as those KGB agents who used to tail me in the streets of Moscow But the praise and expectations heaped on him in the West are extraordinary — at last, at last we are going to see a radical turn for the better, with law and order firmly enforced throughout the vastness of Russia, while democracy and market economy finally take root there.
Despite all this hype, no one can tell us anything about Putin’s program — not even whether he has one. A few quotations from past speeches, ostensibly favoring democracy in Russia, are floated around, even though an equal number of quotations with exactly the opposite meaning could easily be found.
All we really know is that as prime minister he pledged to increase military spending by 57%. And speaking to his former KGB colleagues at the anniversary of the founding of the Soviet secret police, he praised “organs of the state security,” past and present, for “always guarding Russia’s national interests.”
In short, we are observing the result of the last 10 years of development, or rather by the lack of it: a return to power of the KGB, with Putin as just a faceless representative of the corporation. History may judge Yeltsin more leniently than I do, but I cannot describe his presidency better than as a decade of wasted opportunities. When a coup of August 1991 collapsed, and power fell into his lap, he did absolutely nothing to finish off the old regime.
When he had almost no opposition, he failed to dismantle the totalitarian structures of the state. It was not enough just to seal the party’s headquarters and confiscate his property. The rest of the totalitarian machinery needed to be dismantled, including the KGB, with its intricate system of secret agents; the monstrously oversized army with its all too powerful industrial base; and the ministries that still controlled every aspect of production and distribution.
Above all, the communist regime should have been delegitimized once and for all by a systematic exposure of its crimes — preferably in an open trial or a public inquiry where relevant documents from the party and the KGB archives could have been publicized through the media.
Instead, Yeltsin merely shuffled the old deck of bureaucratic cards. As a result bureaucracy multiplied, filling the vacuum of power. Even his economic “reform,” publicized in the West as a step toward a free market, was a total disaster. It “privatized” most lucrative state property into the hands either of the nomenklatura or of outright criminals, while most Russians became indescribably poorer. That alone discredited democracy and the market economy for decades to come, making the old communists look good by comparison.
As for Yeltsin, this disaster signified the beginning of his long retreat. Even storming the White House in October and dispersing the old Supreme Soviet by force did not make his position more secure: Not only was the new parliament (Duma) no improvement, Burt from that moment onward he became virtually a hostage to the “power ministries” (the army, the Interior and the new KGB-FSB). They became the only force in the country that still supported him, although they did so only “as a rope supports a hanged man” in Lenin’s words. In the end, he was glad to hand his power over to them in exchange for immunity from prosecution.
We are watching the logical conclusion of this drama — or rather of the short tragicomedy of Russian democracy. Needless to say, Putin’s ascension does not signify a complete return to the totalitarian past simply because nothing can bring that past back. Ruthless and cunning as it may be, even the KGB cannot perform such a miracle.
But they will certainly try. The way they united the whole of Russian society, including “liberal intellectuals,” around support or the bloody massacre in Chechnya is a harbinger of things to come. Building the state on the blood of the innocent is their craft; it is the only way they know how to “guard Russia’s national interests.” And the result is always the same: much blood and no state.
Is that really what the West wants? If not, why does everyone here seem so pleased?
КГБ обживается, Запад улыбается
National Post (Канада), 28 января 2000 г.
Автор: Владимир Буковский
Можем ли мы представить себе, чтобы бывший офицер СС стал канцлером Германии? И даже если такое маловероятное событие произойдёт, можем ли мы представить себе, чтобы Запад с энтузиазмом приветствовал его? Можем мы представить себе, чтобы западные учёные мужи с одобрением отмечали, что новый канцлер принадлежит к "элите" немецкого общества и хвалили его управленческую хватку, личную честность и намерение вдохнуть новую жизнь в приходящее в упадок государство?
Тем не менее, именно это и происходит снова и снова, как только кто-то из КГБ добирается до вершины российской пирамиды. Всё началось с Юрия Андропова, который был провозглашён любителем джаза и "тайным либералом". За ним последовали премьер-министры и выпускники КГБ Евгений Примаков, Сергей Степашин и Владимир Путин, ещё не вступивший в должность президента Российской Федерации. Каждого из них в своё время приветствовали как смелого реформатора и гаранта стабильности.
Г-н Путин не является даже очень впечатляющим продуктом этой организации, поскольку его карьера на поприще плащей и кинжалов, где он не дослужился до звания выше полковника, сводилась в основном к деятельности в пределах безопасного периметра Восточной Германии. Он такой же безликий и тусклый, как и те агенты КГБ, которые ходили за мной по московским улицам. Но похвалы и ожидания в его адрес со стороны Запада невероятны -- наконец-то мы увидим решительный поворот к лучшему, закон и порядок начнут твёрдо соблюдаются на всей необъятной территории России, и демократия и рыночная экономика наконец-то в ней укоренятся.
Несмотря на всю эту шумиху, никто не может нам ничего сказать о программе Путина -- даже о том, есть ли она у него. Распространяются несколько цитат из прошлых выступлений, якобы в поддержку демократии в России, хотя можно легко найти такое же количество цитат с совершенно противоположным смыслом.
Всё, что мы действительно знаем, -- это то, что будучи премьер-министром, он пообещал увеличить военные расходы на 57%. А в разговоре со своими бывшими коллегами по КГБ на годовщине основания советской тайной полиции он похвалил "органы государственной безопасности", прошлые и настоящие, за то, что они "всегда защищали национальные интересы России".
Короче говоря, мы наблюдаем результат последних десяти лет развития, а точнее, его отсутствия: возвращение к власти КГБ с Путиным в качестве безликого представителя корпорации. История, возможно, будет судить о Ельцине более снисходительно, чем я, но я не могу описать его президентство иначе, чем десятилетие упущенных возможностей. Когда августовский переворот 1991 года потерпел провал, и власть свалилась ему в руки, он абсолютно ничего не сделал для того, чтобы покончить со старым режимом.
Когда в оппозиции к нему почти никого не было, он не сумел демонтировать тоталитарные структуры государства. Недостаточно было просто опечатать штаб партии и конфисковать её имущество. Необходимо было демонтировать остальную часть тоталитарного механизма, включая КГБ с его изощрённой системой секретных агентов; чудовищно огромную армию со слишком большой промышленной базой; и министерства, которые всё ещё контролировали все аспекты производства и распределения.
Прежде всего, коммунистический режим должен был быть раз и навсегда лишён легитимности путем систематического разоблачения его преступлений -- предпочтительно в ходе открытого судебного процесса или общественного расследования, в ходе которого соответствующие документы партии и архивов КГБ могли были быть опубликованы через средства массовой информации.
Вместо этого Ельцин просто перетасовал старую колоду бюрократических карт. В результате увеличилась бюрократия, заполнившая вакуум власти. Даже его экономическая "реформа", разрекламированная на Западе как шаг к свободному рынку, стала полной катастрофой. Он "приватизировал" наиболее прибыльную государственную собственность, отдав её в руки либо номенклатуры, либо откровенных преступников, в то время как большинство россиян обнищало неописуемо. Уже одно это дискредитировало демократию и рыночную экономику на десятилетия вперед, заставляя старых коммунистов выглядеть прилично по сравнению с ними.
Что касается Ельцина, то эта катастрофа ознаменовала начало его отступления. Даже штурм Белого дома в октябре и насильственный разгром старого Верховного Совета не сделали его положение более надёжным: новый парламент (Дума) не только не улучшил положение, но с этого момента сделал его фактически заложником "силовых министерств". (Армии, МВД и КГБ-ФСБ). Они стали единственной силой в стране, которая всё ещё поддерживала его, хотя, по выражению Ленина, "как веревка поддерживает повешенного". В конце концов, он был рад передать им свою власть в обмен на иммунитет от судебного преследования.
Сейчас мы наблюдаем логическое завершение этой драмы -- точнее, короткой трагикомедии российской демократии. Излишне говорить, что восхождение Путина не означает полного возврата к тоталитарному прошлому просто потому, что ничто не может вернуть это прошлое. Каким бы безжалостным и хитрым они ни были, даже КГБ не может совершить такое чудо.
Но они обязательно будут стараться. То, как они объединили всё российское общество, включая "либеральных интеллектуалов", вокруг поддержки кровавой бойни в Чечне, является предвестником грядущих событий. Строить государство на крови невинных -- их ремесло; это единственный способ, которым они знают, как "защищать государственные интересы России". И результат всегда один: много крови и никакого государства.
Неужели этого хочет Запад? А если нет, то почему все на Западе кажутся такими довольными?
Перевод с английского Алисы Ордабай.