Peace As A Political Weapon

Peace as a Political Мир как политическое
Weapon оружие

by Vladimir Bukovsky

No matter how much evidence is amassed of Soviet deception during the past thirty years-violation of international agreements, manipulation of public opinion, subversion and terrorism, covert coups and overt aggression-a large part of the Western public still finds it too difficult to accept. If nothing else, the sheer scope of this Soviet activity and the utterly inhuman methods they employ make a “balanced” Western observer suspicious.

Even the most undeniable facts—like shooting down the Korean Airliner, or the invasion of Afghanistan—failed to change public opinion in the West. Instead, the very absurdity of Soviet behavior in both cases prompted many people to look for a more “rational” explanation of Soviet motives, or even for a justification. And more often than not, these explanations tend to blame the Western governments rather than the Soviets.

Unfortunately, such an attitude is only natural. Any textbook of medical psychology describes a similar pattern of behavior displayed by a mother who lost her child, or by a patient with terminal cancer. In general, whenever a person is confronted with something mind-boggling, something utterly horrible and beyond his control, he goes through a succession of mental states ranging from denial to guilt, and from fantastic “rationalization”to acute depression.

Indeed, what can be more traumatic than to face a mortal enemy who stops at nothing and who can destroy the earth five times over? An enemy who subjugates country after country, slowly but steadily, for half a century; who penetrates every sphere of our life and ruthlessly exploits our weakness-all for no apparent reason? In the course of history, the has tried practically every possible approach, from containment to detente, and nothing has worked. As Solzhenitsyn suggests, the Soviet specter is like a cancer and, therefore, not surprisingly, our reaction to it is similar to that of a cancer patient.

Soviet behavior, however, ceases to appear so frighteningly irrational unbelievably cruel as soon as we understand that they regard themselves as being at war with the rest of the world. Basically, we accept different moral standards during wartime, and many acts of violence and deception appear justified. Thus, the sinking of the Lusitania by German U-boats in 1915 was probably a worse crime than shooting down a passenger airliner in 1983, simply because the former incident killed at least four times as many innocent people and because it occurred in neutral waters, while the latter occurred within Soviet air space. Yet we are inclined to accept the sinking as legitimate, while the airline incident is viewed as a totally irrational and inexplicable act.

Similarly, when we read about Lawrence of Arabia, we are not particularly outraged by his skillful manipulation of feuding Arab tribes. Yet we refuse to believe that the Soviets routinely employ the same methods of warfare by supporting and manipulating all kinds of extremist groups around the world. The facts are undeniable, but it seems just too mean to be true.

And, speaking of propaganda, have deception or disinformation, not always been legitimate means of war, from the Trojan horse to the fake D-Day assaults? Every country’s army has a special detachment for psychological warfare, dormant in peacetime and activated at the beginning of hostilities. The only difference in the case of the Soviet Union is that the entire country became such a detachment, while the war itself was not formally declared.

Strictly speaking, however, we can not blame the Soviets even for waging an undeclared war against humanity: this war was actually proclaimed at turn of the century by the founders of Marxist-Leninist ideology under the banner of “class struggle” and it continues unabated ever since. Every five years at each Communist Party Congress, the Soviet ruling clique solemnly reaffirms the declaration of war by pledging its full support to liberation movements” and to the “forces of progress and socialism.”

The Same Ideological State

Sixty Years after Lenin’s death, the Soviet Union remains the same ideological state serving the purposes of the world revolution as he had conceived it. It does not matter that no one nowadays believes in Communist dogma. In their everyday lives the Soviet people may perceive it as a nuisance, or as a source of numerous jokes shared equally by the people and their rulers. But at the end of the day, the Communist Party is still in firm control of every aspect of Soviet life, and Communist ideology is never challenged within the Party. The differences between the Communist and non-Communist worlds are still defined as “antagonistic” (i.e. irreconcilable), as are those between the opposing “classes” of “capitalist society”— proletariat and bourgeoisie.

What was once a utopia, a dream, became a structure, an institution, and everyday job for millions of people. The Soviet Union is not a state in traditional meaning of the word, but a huge and well-organized army of ideological warriors, a fortress with hundreds of front organizations, thousands of publications around the world, and with a gigantic budget perhaps even a bigger one than their military budget.

The idea of a permanent war against the non-Communist world is the dominant feature of Soviet life. As in Nazi Germany, millions are brought up in the spirit of militarism and hatred, convinced by the pervasive propaganda that every foreigner is a spy, an enemy by definition. Just as one example of this massive militaristic upbringing, look at a copy of a popular Soviet magazine for pre-school children, “Veselye Kartinki” (Merry Pictures). With a circulation of 9,000,000 copies, it is dedicated to glorification of the military tradition, past and present, to praising the SovietArmy in general and the border guards in particular, because “they protect your peaceful and happy childhood.” In the light of this, should we surprised that the murder of some three hundred people on a Korean airliner did not arouse popular indignation in the Soviet Union?

Consistent with a state of permanent war is notorious Soviet secretiveness. Practically anything, from a small-scale map to a telephone directory, or from the production goals of a factory to statistics of accidents and natural disasters, is treated as an official secret. Recently a new law was massed making it a criminal offense (punishable by three years in labor camps) to pass virtually any information to a foreigner or to any person just might pass it to a foreigner. This new law, of course, does not apply to passing genuine military information, the penalty for which has been the firing squad.

In fact, the Soviet system not only stresses secretiveness, but a deliberately cultivated paranoia. Numerous TV series about foreign spies, endless films about World War II, persistent official appeals for vigilance, and artificially created international tensions-all these are designed to maintain a spirit of mobilization and virtually a state of martial law.

Not surprisingly, any attempt by a Soviet citizen to escape to a “capitalist country” (or a refusal to return from a visit to such a country) is treated under Soviet law as high treason and is equated with desertion by a soldier to enemy forces during a war (article 64, part 3 of the Penal Code of the Russian Federation).

Patriotic Deceptions

In such a political atmosphere it became only natural that if, by anV chance, an ordinary Soviet man comes into contact with a foreigner, his patriotic duty is to deceive the “enemy” Thus, entire streets are freshly painted, roads are paved and red carpets are laid down in anticipation of a foreign delegation at every town, collective farm, school, or factory it is supposed to visit. “Occasional encounters” (allegedly accidental and spontaneous) are rehearsed well in advance. Food and consumer goods are urgently brought and displayed in shop windows. Potential trouble-makers are jailed, or locked up in lunatic asylums, or simply sent away under a suitable pretext. And woe be to them who may spoil the picture of prospered peaceful Soviet life.

Equally^ those who are allowed to travel abroad on official business as tourists) are instructed what to say and what to do. Special KGB agents placed among them to monitor their performances, while their families back home serve as hostages. A Soviet man travelling abroad is not a civilian, but a frontline soldier in the ongoing ideological war.

One might say that these methods are too crude to deceive anybody. Yet, the sheer scope of this deception is simply too huge for many to become suspicious. An average Western man is not prepared to detect a colossal and audacious falsification. Let us remember that an outrageous falsification was actually believed by millions in the West for many decades. In the darkest hours of Stalin’s great terror, Western intellectuals were praising his regime as the most just and humane on earth, and they were greeting it as the harbinger of mankind’s bright future. The trend has changed only very recently, when thousands of refugees came, wave after wave, from Hungary, Czechoslovakia, Poland, and the Soviet Union, bringing their stories of horror. Only after dozens of books were published disclosing the truth about the Soviet regime (like Solzhenitsyn’s Gulag Archipelago"), only after the truth about persecution of Jews and the abuse of psychiatry for political purposes became widely known, while application of the Communist model created obvious disasters everywhere, from Cambodia and Vietnam, to Ethiopia and Angola, to Cuba and Nicaragua-only then did the “crude” methods of the overt Soviet propaganda cease to be effective.

Still, many thousands of those who visited the Soviet Union recently came out with the impression that the Soviets, whatever problems they might have (and who has no problems?) are essentially just another country* not too different from the rest of the world, and certainly do not want a war with anybody. Thus, the main goal of the Soviet disinformation - to conceal the fact of war waged by them against the non-Communist world “is still being pursued. As Dr. Goebbels, an early expert in the field, said: “A lie must be monstrous to be convincing.’

The Brainwashing Campaign

Robert Gillette in his Los Angeles Times article (August 12, 1984) from Moscow, “Soviets Show the Facade of Peace,” describes in detail the massive brainwashing campaign:

Two centuries later pokazukha [the facade] is alive and well in Russia, and an integral part of state propaganda. Its principal targets today are the growing numbers of American and West European peace activists who come here in organized tours to see for themselves whether the Soviet Union is, as it claims to be, a benign and peace loving nation.

Some return home discouraged by the heavy-handedness of Soviet propaganda and the inflexibility of officials who uniformly insist that ‘’American imperialism” is the sole cause of tension in the world.

But hundreds of others, whose fears of a nuclear holocaust seemingly predispose them to take Soviet reassurances of good will at face value, come away from whirlwind tours with a glowing image of the country and its ambitions in the world arena that bears little resemblance to the Soviet Union familiar to the foreign scholars, diplomats, journalists, and businessmen who live here.

Although their numbers are relatively small, the often bizarre image they carry away is amplified ty the dozens of speeches many will deliver home to church and civic groups across the United States, with cumulative audiences numbering in the tens of thousands.

Many of the peace tours are hosted by the official Soviet Peace Committee, an arm of the propaganda of the Communist Party’s Central Committee, headed by Yuri Zhukov, a veteran political commentator at Pravda, the main Party newspaper. Zhukov is an alternative member of the Central Committee.

On the American side, the names of groups sponsoring peace tours of the Soviet Union reflect their hopes that a grass-roots dialogue with “ordinary Russians” will somehow succeed in easing tensions where conventional diplomacy has failed.

“US-USSR Bridges for Peace” in Norwich, Vermont, for instance, brings leaders of nuclear freeze groups from New England communities. “US-USSR Citizens Dialogue” gathers up ordinary Americans from across the country for a whirlwind exposure to Russian hospitality.

A Woodmont, Connecticut, organization called “Promoting Enduring Peace, Inc.’’ which describes itself as non-political as well as non-profit, takes a more leisurely approach. The group sponsors summertime peace cruises” down the Volga on a luxury ship that its promotional literature calls the “Dove Boat” From the moment they arrive in Leningrad or Moscow until their departure ten days to two weeks later, the jet lagged Americans are plunged into an exhausting round of banquets. peace seminars, state-sponsored peace rallies, factory visits, folk concerts, and glimpses of the pomp and glitter of Russian Orthodox Church services.

Some Americans are surprised to see Russians on the streets behaving like ordinary people, chatting, often smiling, coddling their children. When these fleeting scenes of Soviet life fail to match up with the Orwellian image of a repressive state many Westerners bring with them, they conclude-with encouragement from their Soviet hosts - that the deception lies on the other side.

The visitors’ horizons are further limited by the fact that almost none of them speak Russian. Even those who do seem generally unaware that most Soviet citizens, when confronted by an unknown and inquisitive foreigner, find it best to respond with a faithful reproduction of Pravda or the last obligatory political lecture he or she attended.

Travelling in the company of polished and gregarious Soviet journalists and selected tour guides who speak colloquial American English, the visitors hear endless toasts to “mir i drizhba”—peace and friendship. Often, there is a visit to a model elementary school where brightly dressed children present flowers to the foreigners, then join hands with them and sing “We Shall Overcome.”

“We garden-variety Americans aren’t accustomed to walking into an auditorium where the whole school applauds us,” Wayne Bryan of San Antonio, Texas, who was on a “Citizens Dialogue” tour, told a Moscow news conference. “We held hands all around and sang "We Shall Overcome." It was a very moving experience."

The tours of schools and children’s camps carefully avoid glimpses of compulsory civil defense and military education for boys and girls.

The touring Americans, many of whom see themselves as practicing alternative diplomacy, resent being told by diplomats and other foreigners here that their Soviet travelling companions are not journalists and peace activists in the Western sense, but propagandists - a legitimate profession in Soviet terms, with no invidious connotation whose business is not to inform public opinion but to guide it.

“We were overcome by the warmth of the welcome, by the tears, by the cry for peace in such difficult times,” Helen Hamilton, a Presbyterian peace activist from Tacoma, Washington, said after a tour that included a visit with Valentina Tereshkova, the imposing former cosmonaut who heads the Soviet Women's Committee.

“She may not be as free as I am to work for peace, but she is not a propagandist,” Hamilton said with indignation in her voice when a reporter suggested that Tereshkova’s job was mainly one of public relations with Western women’s groups.

In city after city, the visitors file through war memorials where they are told that a nation that lost 20 million people in World War II could possibly harbor aggressive aims towards others.

Few foreign visitors seem to sense that they have stepped into a torrent of domestic peace propaganda designed to convince ordinary Russians — who do indeed want peace — that the state’s massive military investments are vital not only to protect the Soviet homeland, but to preserve world stability and the “gains of socialism” across the globe, from Vietnam to Cuba, and from Afghanistan to Poland.

The peace tours often end with a “plenary session” and a news conference in the spacious wood-paneled headquarters of the Soviet Peace Committee, which is located fittingly on Prospect Mira-Peace Avenue.

Under the warm glow of television lights, Soviet reporters from Radio Moscow, Tass, and the Novosti press agency pose questions that elicit expressions of gratitude from the Americans for the warmth and hospitality they have seen and that encourage them to believe they are now part of a vital link between East and West.

Anne Swallow, for example, a minister from Carmel Valley, California, who led a United Church of Christ delegation from Northern California and Nevada in June, told one such news conference that she and her group were “gratified to have been part of breaking down the wall of mistrust.”

Although members of the group had spent only two weeks on a busy tour, she said they came away with a “better appreciation of the incredible diversity in religion, culture, and even ideology” that seemed to exist in the Soviet Union.

Most seem to emerge from the pressure-cooker of Russian hospitality convinced, despite the anti-American propaganda they acknowledge having heard along the way, that they have taken part in a meaningful grass-roots dialogue that has begun to chip away at the “misunderstanding” they believe lies at the heart of U.S-Soviet tensions.

“We are by no means a group of tourists,” Clinton Gardner, a founder of Bridges for Peace, told a Moscow press conference earlier this year. “We have made a breakthrough in a new style of dialogue between nations. I feel that Soviet society is ready to work with us.”

Touring Western peace activists often voice indignation at suggestions that they are being used, but their visits do serve Soviet interests in several ways.

For one, they lead to reciprocal visits to the United States and Western Europe by Soviet journalists, churchmen, and Peace Committee officials whose Western hosts often present them, in sincerity, as ordinary Russians.

Moreover, visiting Westerners lend credence and legitimacy to domestic Soviet propaganda as they travel about the country, giving interviews at every stop to local journalists. Russians are as wary of propaganda as any people, but when they hear visiting foreigners praising the strength and unanimity of the Soviet peace “movement” and the peaceable aims of Moscow’s foreign policy, they are more likely to listen.

The Soviet Peace Committee has convinced many of its guests that, despite its faithful reflection of government views, it is not an “official” organization but the focal point of a grass-roots disarmament movement roughly comparable to those in the West. This false impression appears to ease the apprehensions some American and European nuclear freeze advocates feel about putting unilateral pressure on their own governments.

“It is wrong to call this an “official’ organization, because its money comes from voluntary donations, not the state,” Clinton Gardner of Bridges for Peace, among others, has insisted.

The voluntary nature of these donations can be seen regularly on Soviet television news. A party lecturer harangues a crowd of lethargic, blank-faced factory workers standing on the shop floor. Someone on the podium calls for donating a day’s wages to the Peace Committee. The right arms of the workers rise in unison and the proposal carries without dissent. Russians, at least, understand that to vote “no,” however much one might favor peace, would only invite needless trouble.

I have reproduced this lengthy quotation simply because it gives the best description of the Soviet machinery of peace ever to appear in the Western press. It shows how the good intentions of people in the East and West are used to confuse and deceive each other, thus making them unwilling instruments of Soviet ideological warfare. Nobody is required to believe in the ideological dogma anymore. It is quite sufficient to have, on the one hand, an inexhaustible desire to be deceived, while, on the other hand, an equally unlimited willingness to submit, in order to make a powerful political weapon out of people’s desire to live in peace.

The Struggle for Peace as a Soviet Foreign Policy Tool

Before examining the most recent developments in the peace movement, let me briefly reiterate the main positions set forth in my pamphlet in 1981, The Peace Movement and the Soviet Union? Contrary to the allegations made by those who apparently did not read my pamphlet carefully, and yet have taken it upon themselves to criticize it, I did not ascribe the emergence of the peace movement in Europe to a “Communist conspiracy.” In fact, exactly the opposite is true: the “struggle for peace” has always been a cornerstone of Soviet foreign policy, a position openly proclaimed and inscribed in all Communist Party resolutions. According to Soviet ideology real lasting peace can only be achieved by destroying capitalism, that “hotbed of contradictions and imperialist intentions.” Why, they ask themselves, should brother-proletarians want to kill each other once they are selves, should brother-proletarians want to kill each other once they are free from “capitalist oppression”?

Moreover, according to their ideology, the ultimate triumph of Communism in the world is historically inevitable, which means they do not need to initiate a world war unless they are certain they will win it, of course, history must be encouraged and helped a bit now and then. Thus, a war fought in the “interests of the proletariat” is considered to be a “just war,” because, they believe, it leads to the liberation of humanity from the “chains of capitalism,” a development that ultimately will save mankind from the evils of war.

In practical terms, the “struggle for peace” has always been a useful tool of Soviet foreign policy- Communists have always known very well that the majority of the population in any country of the world would accept their rule only as a last resort-only when the alternative would be absolutely unbearable. They are, therefore, very skillful in exploiting unbearable situations (or in creating them, as in Poland), and they are extremely clever at molding political events to give the appearance that their rule is the only alternative. Thus, opponents appear to be “unreasonable” and “enemies of peace,” while the Communists are the “peacemakers?

Besides, in the ideological struggle it is much more advantageous to be on the side of such noble causes as “justice,” “peace,” “equality” — a terminological game played by the Soviets to the point of perfection. So, they are indeed “peace-lovers,” if we are to accept their definition of peace.

One can find plenty of examples in recent history to confirm the consistency of the Soviets’ “peaceful” policy as described above-the creation of the Soviet Union itself out of the ashes of World War I, and the turmoil of the subsequent civil war, Moscow’s “love affair” with Hitler, and the events during World War II. After the war, they touted the cause of peace while trying to catch up with the West in the nuclear arms race and as a means to silence the public outcry over their occupation of Eastern Europe. And now, as they try to retain their nuclear superiority over the West, they use it again to silence the growing criticism of Soviet adventurism in the Third World and of human rights violations at home, finally, and perhaps most importantly, they exploit the cause of peace to extend their political influence in Western Europe. Once again political foes of the Soviet Union —this time the Western democracies-are defamed as “unreasonable,” as “insane ” or as “warmongers” just because they do not want to accept the “lesser evil” of Soviet domination as an alternative to the ultimate evil of nuclear holocaust.

Also, contrary to the hysterical outcry of many anti-nuclear activists, I did not imply in the 1981 pamphlet that the so-called peace movement consists exclusively of paid Soviet agents. In fact, I had taken the trouble to repeat at least four times within fifty pages that in my view the overwhelming majority of peace marchers are well-intentioned, albeit confused, naive, and frightened people. As usual, there are plenty of professional political profiteers who seek popularity by jumping on the bandwagon of peace at any price, just as there are plenty of people who try to exploit the atmosphere of panic for their own selfish purposes. But there is also not the slightest doubt that this motley crowd is manipulated by a handful of activists instructed directly from Moscow.

Conclusive Evidence

There were already quite a few facts available by the end of 1981 to prove the latter conclusion. To begin with, the peace movement’s one-sidedness itself was very revealing. The major constituent groups of the movement have conspicuously refrained from condemning Soviet imperialism in Afghanistan, Poland, and other places, just as they have refused to denounce Soviet violations of international treaties and human rights agreements, They were crying shame on the Americans for merely planning to develop and deploy weapons like the enhanced radiation warhead and the cruise and Pershing missiles, but they were speaking only in whispers of the hundreds of Soviet SS-20s already aimed at Europe. They were happily throwing stones at General Haig in Germany, but Marshal Brezhnev did provoke similar outbursts of anger.

There were, moreover, a number of reports on the heavy representation of Communists in the leadership of the major peace groups, representation that was disproportionate to their number in the rank-and-file. There were also occasional quarrels inside the peace movement over the existence of Communist influence on decision-making, and there were even a few instances of direct Soviet involvement, as in the case of Arne Petersen in Denmark.

But most of the evidence of Soviet involvement in the European peace movement could easily be found by reading the Soviet newspapers and by comparing them with major peace movement publications. The new slogans adopted in Moscow would normally take from one to six months to migrate into major peace movement publications in Western Europe. The swiftness with which this occurred suggests a close, if somewhat indirect, link between some peace movement leaders and the masters of the Kremlin. The most striking example of West European peace activists following the Soviet lead was the designation of the last week in October as the target date for staging large peace rallies in Europe. This decision was first made public during the “World Parliament of Peoples for Peace” in Sofia, Bulgaria, in September 1980. Within a month, the first large anti-nuclear demonstrations took place in West European capitals.

It is also possible to trace the origin of the current peace campaign to specific Soviet actions. According to Soviet newspaper reports, the actual decision to begin supporting peace activists in the West was taken in the summer of 1979, more than a year before it was finally launched in Sofia. One can easily reconstruct the reasoning that led to this decision. If we keep in mind that since 1977 the Soviets have been deploying SS-20s at a rate of one per week, we should have no difficulty in realizing how helpful a peace movement in Western Europe could be in thwarting Western efforts to match the Soviet nuclear arms buildup in kind. There was, moreover, the need to preclude Western criticism of the Soviet invasion of Afghanistan, which occurred about the same time the Kremlin decided to become involved in peace movements in the West. It was not difficult at the time for the Soviets to imagine what the West’s reaction to these moves would be. It may mean the end of detente, they probably thought, but they knew that could always resort to their traditional cold war strategy of combining provocations with the ever-present Soviet “struggle for peace.”

The Peace Conference in Bulgaria

After a year of active preparations, the initial stages of the peace campaign were remarkably successful. The “peace conference” in Bulgaria in September 1980 attracted 2,260 delegates from 137 countries, who claimed to represent 330 political parties, 100 international associations. and over 3,000 national non-governmental organizations. To be sure, this was no ordinary meeting of the international Communist movement. The political spectrum of those represented was exceptionally wide: 200 members of different national parliaments, 200 trade-union leaders, 129 leading Social Democrats (33 of them members of their respective national executive bodies), 150 writers and poets, 33 representatives of different liberation movements, women’s organizations, youth organizations, the World Council of Churches and other religious organizations, 18 representatives of different U.N. specialized committees, representatives of the Organization of African Unity and of OPEC, retired military officers, and representatives of 83 Communist parties.2

To gather such a wide variety of people from so many different political backgrounds to attend a political conference in a Communist country is by no means an easy task. The possibility that their presence might be interpreted as an endorsement of the Soviet Union’s aggressive and oppressive policies would normally deter many of them from coming. In the past even some Communist parties would have hesitated to send their represents fives. What happened on this occasion, however, was simply unbelievable: these 2,260 people voted unanimously to approve the absolutely pro-Soviet “Charter of the Peoples for Peace” and “Program for Action.” How could this be possible in the wake of the Soviet occupation of Afghanistan, at time when even many Western athletes had refused to participate in the Moscow Olympics?

Of course, one might guess that these “representatives” were quite carefully chosen in advance (after all, the Soviets had more than a year for preparations), and that only those known to be particularly “soft” on the peace issue were invited. Still, that alone could not have secured such stunning success. To be sure, the gathering was convened not by the Soviet government or by a Communist party, but by the World Peace Council. Who does not know, however, that this Council is a Soviet front organization? Moreover, the venue was carefully chosen-it was Bulgaria, not Czechoslovakia, or East Germany, let alone the Soviet Union. Still, who on earth could believe that Bulgaria would arrange an international conference independently from their Soviet masters?

The Soviet Use of the “Absolute Value”

The reason for the success of this conference is simply that the Soviets extremely skilled at brainwashing people. One of their most successful tricks, the same one which is the very foundation of Communist ideology is to confront a human being with an “absolute value.” Thus, the Soviets tout an absolute and everlasting happiness for mankind as an irresistibly appealing ideal attainable only through Communism. Similarly, the absolute and irreversible destruction of the entire globe, horrible as it is shown to be in numerous documentaries, is another “absolute value,” only this time an absolutely negative one. Relativism is a difficult concept to grasp, let alone to live with. Absolute value, on the other hand, whether positive or negative, saves us from the spiritual anguish of having to choose constantly between good and better, between bad and worse. But it also deprives us of our free will. It enslaves us.

This subject is endless, and it is not my task here to plunge into an extended philosophical essay. But a comment is in order on the notorious decision by American Catholic bishops to declare that nuclear weapons are immoral. Christian morality is a foundation of our civilization, and no one should think for a moment that the bishops have a monopoly on it. In my understanding, the Christian doctrine rejects simple arithmetic in the question of morality. “Human life is proclaimed to be priceless, and one life is deemed to be as priceless as a dozen lives. Then, how can they calculate that nuclear war is immoral, while conventional war is not? After all, the conventional World War II cost humanity some 50 million lives. Was it moral or immoral to defend ourselves against Hitler’s aggression?

As I have pointed out earlier, the absolute value deprives us of free will As Sidney Hook quite rightly remarked, “Those who say that life is worth ( living at any cost have already written for themselves an epitaph of infamy, for there is no cause and no person that they will not betray to stay alive,”3. Indeed, such endorsement of immorality is very strange to hear from God’s 5 shepherds, who, after all, should be more concerned with a man’s soul than his survival.

Be that as it may, in practice it was precisely the psychological lure of the absolute value that lay behind the stunning success of Soviet propaganda in and elsewhere. In the name of the ultimate value, people were asked to betray their normal values. After sufficiently scaring them with the horrors of a possible nuclear holocaust, they were bluntly told that the West was pushing the world toward the edge of catastrophe by imposing economic sanctions on the Eastern bloc and by boycotting cultural exchanges and sporting events (in response, of course, to the Soviet invasion of Afghanistan and the persecution of scientists in the USSR). In order to defuse the issue of human rights, which was clearly putting them on the defensive, the Soviets proclaimed a new slogan: “The people have the power to preserve peace-their main right? Thus, in pursuit of the ultimate right, the people were supposed to sacrifice all other rights. And they did. After all. who cares how many are arrested, tortured, or killed by the Soviets when the main task is to save humanity from destruction? Not surprisingly, nobody asked the Soviets the most obvious questions: If you are as anxious to avoid a holocaust as you say, why should you continue to oppress your own people and others? Why should you remain in Afghanistan? Why should you not simply disarm unilaterally, as you require us to do? No, nobody asked these questions, because the Soviets are known to be “impossible,” while the West is known to be only “unreasonable” and often amenable to pressure.

Diplomacy Instead of Embarrassing Questions

Instead of asking the Soviets embarrassing questions, people of quite different professions have suddenly become preoccupied with the craft of diplomacy- They have been mesmerized by the “absolute value” and frightened by Soviet threats, deployment of sS-20s, and walkouts from arms reduction talks. Thus, American hosts of an official Soviet delegation are indignant when somebody tries to ask their guests an awkward question about violations of human rights or about persecution of Jews in the Soviet Union. Such questions are considered undiplomatic and detrimental to U.S.-Soviet relations. Justifying his decision to renew scientific exchanges with the Soviet Union at the very moment when Dr. Andrei Sakharov was reportedly dying in exile, the President of the American National Academy of Science, Frank Press, asserted: “Despite our continuous concern for Sakharov, there are some issues of such deep importance to the future of mankind that we have felt it necessary to continue talking about them with our Soviet counterparts. In this regard, arms control and international security are certainly of high priority. Our members feel very strongly about this issue”4.

A respected scholar with no sympathy for Communism, Professor Kenneth Galbraith, suddenly presents his readers with a highly optimistic view of the Soviet economy and goes even so far as to suggest that the Soviet people earn too much. Why?

I am not attracted by the Soviet system, but I am committed to the need of arm control - to the thought that after a nuclear exchange the ashes of Communism will be indistinguishable from the ashes of capitalism, even by the most perceptive ideologist. But it is a prerequisite for the control of nuclear weapons that there be a modicum of confidence and trust between the two countries. 5

Hence, on his recent “visit to Russia,” he notices only similarities between the American and Soviet societies. He even gives his Soviet hosts advice on how to improve the image of Communism:

When, in the Soviet Union, the spendable income exceeds the available supplies of the more sought-after goods, queues form at the shop. We saw these one day as we drove past a large shopping center on the edge of Leningrad. Standing in a queue is an uncomfortable thing; the shortages that induce it are seen as a failure of the government or the system. I asked my hosts if it wouldn’t be wiser to distribute a little less income in relation to the supply of goods, since wages, after all, are under state control. In consequence, people would attribute their inability to buy to their failure to earn enough rather than to the failure of the economic system to supply the desired goods. Surely, that would be better for the reputation of the system.6

As for the question of nuclear disarmament, this "is an effort one pursues primarily at home.”7

Soviet Influence Over the Peace Movement

Once again, this time through the “peace movement’’ Soviet propaganda has managed to hoodwink a considerable number of people in the West. After taking a spiritual lead over the movement, it was not very difficult to take an organizational one. After all, if we are to accept the “peace at any price” philosophy, we must all unite irrespective of our past crimes, political differences, and beliefs in order to survive. That was precisely the message presented by the head of the Soviet “delegation,” B.N. Ponomarev (Alternative Member of the Soviet Politburo and Head of the CpSU Central Committee’s International Department), in a speech before the delegates to the Sofia conference. And it was accepted unanimously, not only by Soviet delegates, but by Westerners as well, by Catholic priests, social democrats, liberals, trade-unionists, and women’s “lib” activists. For all our Western tolerance, is it still not shocking to see Westerners, no matter what their political cause, marching hand in hand with representatives of the Soviet Communist Party “to save humanity”?

What these multitudes of “inspired” people apparently do not know is that Communists are incapable of normal human cooperation - they are either your enemies, or they rule you. It is necessary only to look at what happened to the Labor Party in Britain to understand this simple fact. 8 Thus, in no time the small and nearly forgotten European Communist parties have taken over the leadership of the “peace movement” in Europe.

This fact has now, three years later, become common knowledge. In an article entitled, “The Story of Who’s Behind Britain’s CND,”9 Douglas Eden reveals that there is a large proportion of members of the British Communist Party in the CND (Campaign for Nuclear Disarmament) conference leadership, and that even the resolutions of the CP’s annual conferences are echoed by CND conference resolutions. More details of the Communist manipulation of the CND are set forth in an excellent article by Alun Chalfont in Encounter, and similar facts concerning Communist influence in the German and Dutch peace movements can be found in an article by Dr. Wynfred Joshua in Strategic Reviews The latter article also provides considerable information on the degree of direct Soviet involve' ment in the “peace movement” in the United States.

The evidence of direct Soviet involvement in the Western peace movement is so great that one could compile quite a lengthy catalog of facts and references. For example, in Switzerland, where Novosti Press Agency officials were discovered to be running the entire peace movement, the Swiss government closed the Bern bureau of Novosti, expelled the agency’s bureau chief, and forced the withdrawal of a Soviet diplomat it said was a KGB officer responsible for overseeing Novosti s local operations. The Swiss Foreign Ministry lodged a stiff formal protest with the Soviet Embassy accusing Novosti of “continued, grave interference in Swiss affairs incompatible” with its normal functions in a neutral country. The strongly worded note and other official Swiss documents asserted that Novosti had been involved in political activities ranging from masterminding antinuclear demonstrations, organizing anti-American rallies, supervising one demonstration that actually took place inside the chambers of the Swiss Parliament, and purveying disinformation.

While the Soviet escapade in Switzerland was handled firmly and consistently by the Swiss government, American officials mishandled the issue of Soviet influence in the U.S. “nuclear freeze” movement. Still suffering from an anti-“McCarthyism” complex, the FBI director promptly reassured puzzled Americans that there was absolutely no evidence to suggest that the Soviets were manipulating the American freeze movement, and this line was quickly echoed by the “intelligence community.” One needs neither a community nor any great degree of intelligence to see, however, that the whole idea of a “nuclear freeze” originated in the Soviet Union, specifically with the personal appeal made in 1981 by the late President Brezhnev. Apparently the local intelligence community does not read Brezhnev’s speeches; nevertheless, a community of even very low intelligence should ask itself a very simple question: Why are Soviet proposals-from the “verifiable freeze” to the “no-first-use” of nuclear weapons and the “demilitarization of outer space”-always taken up by Western “peace movements,” while those forwarded by American and West European governments are ignored and very often derided?

Most importantly, the Soviets do not even attempt to conceal the fact that they manipulate the “peace movements” in Western Europe. Indeed, they openly admit that they have given them financial assistance. Thus, in the February 1982 issue of an official Novosti Press Agency magazine, Sputnik (published in English, French, German, and Russian, and available in the bookshops of these countries), there appeared an editorial that explained, with remarkable frankness, precisely what the purpose of the Soviet Peace Fund was: to give financial support to organizations, movements, and individuals who “struggle for peace and disarmament,” and to sponsor international congresses, symposia, festivals, and exhibitions to give these organizations and individuals the opportunity to coordinate their activities an international scale.

Later, on April 30,1982, an article in Pravda, written^ the head of the official Soviet Peace Committee, Yuri Zhukov (who is also a member of the CPSU’s Central Committee), reported that the Soviet people enthusiastically contribute to the Soviet Peace Fund. According to Zhukov, over 80 million Soviet people had already made such contributions. Moreover, on May 31,1982, Pravda reported that as of that date the Soviet people were obliged to donate one day’s wages to the Soviet Peace Fund. The sum of money raised in this manner would be astronomical: the average one-day earnings of a Soviet worker is five rubles; multiplying this by the number of “donors” indicated by Zhukov-80 million-means that 400,000,000 rubles would be available to the Soviet Peace Fund.

Clearly, some of the money is used inside the Soviet Union, as Yuri Zhukov informs us, to support 120 regional peace committees across the country. Still, if we were to assume that each regional committee employed, say, a maximum of twenty full-time employees (there are nineteen employees at the headquarters of the Campaign for Nuclear Disarmament in Britain), we would have only a total of 2,400 full-time workers for the entire organization inside the Soviet Union. Multiplied by the annual earnings of the average Soviet worker, 2,000 rubles, this would amount to less than five million rubles as the total amount of money spent on wages by the Soviet Peace Fund inside the Soviet Union. Even if the expenses for travel, telephones, stationery, rents, and utilities were added to this amount, it would certainly not exceed 10 million rubles.

Let us suppose, then, that the Soviet Peace Fund sponsors trips for about 50,000 Western visitors to the Soviet Union per year. Let us also suppose that they receive royal treatment, the cost of which would unlikely be more than 5,000 rubles per trip. Even such an extremely generous estimate would account for only 250 million rubles. Adding the 10 million rubles which support the committees inside the Soviet Union gives us a total of 260 million rubles as a rough estimate of the accountable expenditures of the Soviet Peace Fund. Therefore, even if we were to computes figure based on a minimum rate of donations and a maximum amount of expenses for internal activities, we would still be left with 140 million rubles to spend outside the Soviet Union, money to be used for sponsoring international conferences, festivals and exhibitions, and for supporting the activities of peace movements in the West. Even if this amount were converted into dollars using a “black market” rate of exchange, the Soviets would have available some $35-$45 million. The official rate of exchange would bring about $233 million.

Western Sleepwalkers

Finally, confirmation of the Soviet manipulation of the peace movement came from the leader of the European Nuclear Disarmament (END) organization himself. Professor E. P. Thompson. In a remarkable article, Thompson criticized his colleagues in the peace movement, calling them “sleepwalkers” who either do not see or refuse to worry about Soviet strategy toward the peace movement in the West. 12 As Thompson asserts: The sleepwalkers in the peace movement can see no problem in all this. The United States intervenes continually in the West European political scene, and it is all a novelty to see the Soviet Union doing the same with success. And certain immediate Soviet aims run in the same direction as the aims of the peace movement. After all, they are quite as much against cruise missiles as is the most dedicated Western activist.” He continues: • ..alongside the Soviet peace offensive, clumsy attempts are now being made to split the Western peace movement and to bring it in line with Soviet strategies. There is now a busy traffic of meddlesome peace brokers between East and West, mini-conferences (summoned by selective invitation) in Moscow, and preparations for a huge show-case ‘Peace Assembly’ in Prague.”13

In another article, E. P. Thompson writes:

We do not stand in particular need of lessons from Yuri Zhukov, the President of the Soviet peace Committee. Yet we have been receiving from him, and from several other sources in the Soviet Union and Eastern Europe, rather a lot of instructions in the past few months. . . And Zhukov and his friends in the World Peace Council are trying in an old fashioned 1950ish way to split our movement and bring it under the Soviet hegemony.

To the Russians, we are background music only, and music not even loud enough to swing a German election.

Our problems have been made worse in recent months by inept Soviet interventions in Western political life (including the peace movements) …

We are willing to engage in discussions with official organizations over there, provided that the discussion is on honest and equal terms, and not on terms which coopt us into some pro-Soviet theatre of propaganda.14

What Has Changed in the Peace Movement?

Clearly, these quotations from E. P. Thompson’s articles indicate a sense crisis in the West European “peace movement.” This feeling of crisis and possible split is further increased by the reports about the resignation the most prominent figure in the German Green Party, former General Gert Bastian, caused by the seizure of key party positions by members of the Marxist-Leninist Communist League. According to the New York Times report (February 10, 1984), Bastian said that situation has undercut the Greens’ commitment to non-violence and an even-handed stand between NATO and the Warsaw Pact by generating “a strong anti-American undertow.” What has happened*)

For one thing, a constant stream of criticism of the pro-soviet orientation of peace movement propaganda has forced many anti-nuclear activists to become more critical of the Soviet Union. Peace movement leaders have not, for example, been able to continue their normal practice of excluding Soviet SS-20s from their usual condemnation of nuclear weapons. Nor have they been able to remain silent about Poland and Afghanistan.

At first, this criticism of Soviet policies and the SS-20s was tolerated by Moscow. As Soviet Peace Committee head Yuri Zhukov said, “What is oar motto? No nuclear weapons in Europe-in East and West. No to nuclear weapons all over the world. We say we are against American missiles, Soviet missiles, French missiles, British missiles, and Chinese missiles. The bourgeois press totally conceals it.”15

Later, however, as criticism of the Soviet position increased in ‘Western peace movements, the Soviets began to lose patience with the more impartial position taken by moderates. It became too dangerous. Thus, the peace movement may face the possibility of splitting between more pro-Soviet elements and more impartial ones.

As E. P. Thompson wrote in June 1983, “On one side, Yuri Zhuktyv and the operators of the World Peace Council accuse some of us of being ‘antiSoviet elements’; on the other side Michael Heseltine and Monsignor Bruno Heim accuse some of us of being ‘useful idiots’ and apologists for Soviet aggression.”16

The first blow came with the imposition of martial law in Poland. As Thompson insists, quite correctly, “the unprecedented demonstrations [totaled] more than two million people in Western European capitals in October and November 1981 • And why were there not three million or four million demonstrating in the spring and summer of 1982? The answer is martial law in Poland and the repression of Solidarity.17

The second blow came from the Soviet position itself— the Soviet refusal to dismantle some of their SS-2Os as a first step toward nuclear disarmament. The American “zero-option proposal, the negotiations in Geneva, the more energetic propaganda of people committed to multilateral disarmament-all these developments have toned down the blatantly pro-Soviet position of many peace activists.

But the most devastating blow came with the persecution of the independent peace movements in Eastern Europe, primarily in East Germany the Soviet Union. As twenty leaders of the American peace movement asserted in their letter to Brezhnev in September 1982:

The double standards by which the Soviet government abides-applauding widespread debate in the West, while crushing the most benign form of free expression at home-only strengthens the complex of forces that impel the nuclear arms race.

Renewed repression in the East, in particular of independent peace voices, will weaken Western peace movements and could-if they do not take precautions-paint them into an ineffectual ‘pro-Soviet’ comer.18

In a similar vein, Thompson has asked:

put what can we do about it? To refuse to go to the conference [in Prague] might be seen as a refusal to “talk with the other side,” which everyone now wants to do. To go might be seen as condoning the Soviet occupation of Czechoslovakia. . .as well as an acceptance of the repression of civil rights workers who have been trying to open a dialogue with the Western peace movement. This question puts us at sixes and sevens divides us more than any propaganda by President Reagan could do.19

Despite these reservations, the European “peace movement” decided to send representatives to Prague, knowing full well that, according to Thompson, “the media in the West will expose us all, without discrimination, as Soviet stooges,” and that “the event will do only harm to the cause peace and will alienate democrats in the East from Western peace forces.” He went on to say:

The principle of solidarity with unofficial and independent peace voices on the other side was endorsed by the majority of the multitude of peace organizations from Europe and the United States attending the Second European Nuclear Disarmament Convention in West Berlin last month [May]. Sadly, the official “peace committees” of the East boycotted the convention, while our independent friends in East Germany, Hungary, the Soviet Union, and Czechoslovakia were refused exist visas to attend.20

Meanwhile, personal contacts between Western peace movement activists and leaders of the independent peace groups in the Eastern bloc were developed. Now, when taking their pilgrimage to Moscow, the Western peace movers have little excuse not to visit their counterparts. They inevitably witness the KGB persecution and the generally oppressive nature of the Soviet regime, and they slowly learn what I tried to explain to them two years ago in my pamphlet: that the internal oppressiveness and external aggressiveness of the Soviet regime are inseparable. They have suddenly learned that, as Thompson asserts, “Those weeping grandmothers. who still deck with flowers the graves of the last war, have dry eyes for Afghanistan, as they had, in 1968, for Czechoslovakia. The Soviet people will support their rulers in preparations for any war which is ‘in defense of peace”21 finally, repeating almost word for word what I had written two years before, he states that “It is nonsense to try to extract something cabled ‘the nuclear arms race’ from the ideological and political context of which it is an integral part.”22

PROBLEMS FOR THE SOVIETS

The women who occupied Greenham Commons may still be a nuisance to the British government, but they have also become a problem for the Soviets. During their visit to Moscow in May 1983, they brought a member of an unofficial Russian peace group to an official meeting of the Soviet government’s peace committee, thereby forcing Soviet officials to listen to a Russian dissident in an official forum.23 Defending the arrested members of the Moscow independent peace group, the Greenham Commons women chided their hosts: “It is as easy to sit down in front of the Soviet Embassy as at the Greenham Commons.”24

Clearly, the day when peace activists in the West refuse to march i’T demonstrations with Communists, when this Soviet-inspired alliances is terminated, and when the crowds in European capitals demand the liberation of arrested peace activists in East Germany, the Soviet Union, Hungary and Czechoslovakia as vigorously as they protest against nuclear weapons-that will be the day when the Soviets’ political weapon of peace” will turn against them.

Obviously, the Soviets realize the danger of losing control over the Western “peace movement.” But what can they do? Expel all independent peace activists from the Soviet Union? If that were to happen, hundreds of thousands of Russians seeking an exit visa might then join the unofficial peace movement. Perhaps they Will try to split the peace movement in the West, as Thompson believes they are now trying to do. But who knows how many peace activists would remain to support Moscow’s policies-apart from Communist comrades?

One thing is clear: Soviet leaders cannot allow an independent peace movement to flourish in the Soviet Union, or in any of the satellites either, for they simply cannot tolerate the existence of any politically independent movement within their borders. Now that their troops are in Afghanistan, this is even more true.

Nor can the Soviet Union allow the Western “peace movements” to split up on its own, which is already happening in many countries. As a recent Moscow shortwave radio report indicated, this became a major Soviet concern and a reason for calling a special Conference of Representatives of Anti-War Movements of Europe and North America in Helsinki in October 1984:

Special attention was given to a precise definition of the goals for the anti-war movement in its activity at the present stage. Many delegates, among them from the United States, Britain, Belgium, and France, all belonging to different political trends, unanimously noted that the enemies of peace have devised sophisticated methods of undermining the anti-war movement, in a bid to force them off the course of the antinuclear struggle, and push some of them onto the road of revising the existing frontiers in Europe and meddling in the Socialist countries’ internal affairs. Speakers at the conference exposed and denounced the maneuvers of those who seek to disunite the anti-war movement by dividing them into the so-called Western and Eastern groups. 25

The Western Position

How well do Western politicians understand these new developments? Or, more precisely, how well do they understand that the questions of the arms race and disarmament do not exist outside the broader context of East-West relations? Do they understand that we are dealing with an ideological war that has very little to do with military hardware per se?

Judging by their behavior in the “nuclear debate ” I would say that they not understand it very well. Even leaving aside such questionable political actions as the recent Congressional approval of the nuclear freeze resolution [1983], the current policy of the Western alliance in the nuclear debate is pathetic. It all consists of passive reactions to Soviet moves, proposals, and rhetorical exercises.

Of course, there were a few successes, such as President Reagan’s “zero option” proposal, and a brilliant resolution passed by the United Nations in December 1982 protecting the right of individuals to organize peace movements.

But these timid steps in the right direction were never developed into a clear strategy for the West, although the need for, and the direction of, such a strategy were quite obvious. Once a mass political movement has come being in a democratic country and is well-organized and well financed, one cannot easily eliminate it. Nor should the legitimate concern of its supporters to avoid nuclear destruction be perceived as necessarily hostile to democracy. Indeed, a concerted effort should be made to prevent the manipulation of such a movement by a foreign power. A strategy should be devised to counter Soviet efforts to penetrate and dominate Western peace movements.

As the Soviets try to unite everyone behind their “peace” drives, our effort should be aimed at thwarting them by emphasizing the most controversial aspects of their campaign. Persecution of independent peace groups in Communist countries and persistent Soviet violations of previous agreements should become targets of our counterattack. All confirmed facts of direct Soviet involvement with the peace movement in the West should be widely publicized. And, while the Soviets use the trick of the absolute value,” the “relative” horrors of Communist rule should become centerpiece of Western counter propaganda, focusing on such graphic events as Soviet atrocities in Afghanistan, mass murder in Cambodia, and famine in Ethiopia. While the Soviets channel their funds through their most loyal groups within the peace movement, ways should be found to support more moderate groups.

But, most importantly, the issues of peace and the arms race should be returned to the natural context of East-West relations, with public attention being constantly redirected to Soviet intentions instead of the sheer amount of weapons accumulated by both sides. Paradoxically, the best Western position was formulated long before the peace movement became an issue. It is the Helsinki Accords, signed in 1975 by thirty-five countries of Europe, Canada and the United States, which links respect for human rights with the problems of security. All the West needed to counter the Soviet “peace campaign of the past four years was to return to this formula, conveniently endorsed by the signature of Brezhnev and other East European rulers. The logic of this position is impeccable: How can we control the arms race without verification, and how can we achieve verification without mutual trust? For that matter, how can anyone trust a government that does not allow its people to know the truth and discuss it and that deliberately instills hostility and hatred toward other nations into the minds of its population? How can we build trust with a nation whose citizens are not allowed to have a sincere and open dialogue with foreigners, under threat of imprisonment? As Andrei Sakharov, the only Russian ever to receive the Nobel Peace Prize, writes: “As long as a country has no civil liberty, no freedom of information, and no independent press, then there exists no effective body of public opinion to control the conduct of government. Meanwhile, the [Soviet] military-industrial complex and the KGB are gaining in strength, threatening the stability of the entire world, and supermilitarization is eating up all our resources.” ‘A most important concept, which in time became a cornerstone of my position ” writes Sakharov in his letter to Anatoly Alexandrov, president of the USSR Academy of Sciences, “is the indissoluble bond between international security and trust on the one hand, and respect for human rights and an open society on the other.”

Ironically, this clear position could easily become a basis for the long coveted bi-partisan foreign policy in America, if any administration ever tried to offer it. In his Special Appeal for Peace Day, Governor Mario Cuomo, who can hardly be described as a conservative hardliner, states:

The risk of nuclear war between the United States and the Soviet Union can be reduced if all people can express their opinions freely and without fear on domestic and world issues, including their nation’s arms policies.

The Soviet Union is a signatory of the Universal Declaration of Human Rights of the United Nations as signed thirty-six years ago. The Soviet Union is also a signatory of the Helsinki Agreements, which promise the facilitation of travel, uninhibited exchange of information, reunification of families, review of applications for visas, and the right of all people to enjoy personal and religious freedom.

International tension will be lessened and international stability enhanced through complete acceptance and implementation of the Universal Declaration of Human Rights of the United Nations and the Helsinki Agreements by all signatories.

Earlier, on October 25,1984, the Massachusetts House of Representatives, which is not known to be dominated by conservative stalwarts, adopted a Resolution Urging the Soviet Union to Abide by the Universal Declaration of Human Rights of the United Nations and the Helsinki Agreements as a Means toward Reducing the Threat of Nuclear War.

Those who may doubt the possible success of using this approach will be interested to know the idea was tested in Los Angeles on June 5, 1984, when the voters were offered the following proposition:

Shall the Los Angeles County Board of Supervisors transmit to the leaders of the United States and the Soviet Union a communication stating that the risk of nuclear war between the United States and the Soviet Union can be reduced if all people have the ability to express their opinions freely and without fear on world issues including the nations’ arms policies; therefore, the people of Los Angeles County urge all nation that signed the Helsinki Accords on Human Rights to observe the Accords’ provisions on freedom of speech, religion, press, assembly, and emigration for all their citizens?

Despite vehement opposition by leaders of the nuclear freeze movement. the measure was carried by nearly a two-thirds majority.26 Unfortunately. this idea has never been used on a national scale, let alone in the international arena.

Mistaken Premises of Negotiations

Instead, U.S. leaders decided to begin arms reduction negotiations Geneva-a big mistake, in my view. First of all, the idea of dragging the West into negotiations belongs to the Soviet strategists and represents considerable victory for them. (See the resolution of the Soviet-sponsored World Parliament of Peoples for Peace, which, among other things, contains the demand: “Negotiate! There is no choice!’^) It is not difficult to understand why the Soviets badly needed to bring the United States into arms control negotiations: (a) they had been placed in political isolation by the invasion of Afghanistan, a plight that would be mitigated by arms negotiations; (b) SALT II had been rejected by the Senate; and (c) the West had finally awakened to discover that the Soviets had achieved strategic superiority, and Western leaders were about to engage in a new arms buildup.

Why did the West accept the Soviet call for arms control negotiations? It was clearly against Western interests because (a) it is always bad to accept the idea of the enemy ; and (b) even worse to do so under the pressure of the Soviet-inspired peace movement; and (c) arms negotiations with the Soviets are de facto justification of two major Soviet propaganda themes: that the danger of nuclear war is greater now than ever before (a position that works against Western efforts to match the Soviet arms buildup), and that the Western doctrine of nuclear deterrence does not work (and therefore does not need to be shored up by adding more nuclear weapons); (d) it is not wise to negotiate from a position of inferiority, as the West would be doing until its arms buildup was well along; (e) negotiations have reinforced the Soviet effort to focus the world’s attention on the nuclear problem and away from Soviet aggression in Afghanistan and elsewhere1 and (f) it amounted to acceptance of the dubious notion that it is possible to have mutually advantageous agreements with the Soviet Union, and that the Kremlin can be relied upon to abide by international agreements despite the evidence on record, for example, the Helsinki Accords.

But more importantly, entering into arms negotiations with the Soviet Union means that the West has essentially accepted the Soviet proposition that the main threat in the world today comes from bombs and missiles and not from the Soviet system itself. In other words, it has amounted to an acceptance of the notion that disarmament can be discussed outside the context of East-West relations.

Al 1 in all, it was an unbelievably inconsistent and irresponsible political decision. As a result, the United States has appeared to be weak, frightened, and under constant pressure. Once again, the Soviets have scored a propaganda victory and forced the West into a defensive position, and they did this at a time when they were vulnerable~at a time when they had been caught cheating on arms control agreements and the Helsinki Accords, above all, after having committed outright aggression in Afghanistan.

One can hardly perceive as an American victory the fact that the Soviets, overestimating their influence on world public opinion, did not force the West into further concessions when they walked out of the Geneva talks deliberately increased international tensions. American foreign policy has become hostage to the idea of an inevitable arms control process, while tired Western societies are quite ready to return to the Soviet version of detente. It is a safe prediction that the Soviets will be more successful at the next stage of this vicious cycle.

Still worse, retreating further from what could be its position of advantage, the West seems to have accepted another Soviet idea and agreed to discuss “trust-building measures” with the Soviet Union separately from the issue of human rights. The Stockholm conference is probably the most vivid example of how little Western politicians understand about the nature of the problem they confront. 1 wonder what they discuss with the Soviets behind those closed doors in Stockholm: trust-building measures that are secret from the entire world but not from the Soviets? When the Helsinki Accords are so easily forgotten (without being officially repealed), who can trust any new treaty that may be concluded?

Instead of START (Strategic Arms Reduction Talks) or INF (Intermediate Nuclear Forces) talks, the West should propose convening a conference to negotiate a postwar peace treaty in Europe, which to this day does not exist. Such a conference would allow us to concentrate on the real issues the real threat to Western Europe and the United States, namely, the Soviet empire. Clearly, negotiating a peace treaty in Europe would be impossible without discussing Soviet postwar acquisitions and the occupation of Eastern Europe, without repealing the Hitler-Stalin Pact, and without discussing the unification of Germany and the withdrawal of foreign troops from European countries. This move would generate enormous pressure on the Soviets and force them onto the defensive.

Ideologically, the Soviet position would be untenable. They would not be able credibly to deny a referendum to countries occupied as a result of the Hitler-Stalin Pact, while at the same time posing as a champion of European peace. In addition, focusing public attention on an all-European peace conference would most likely generate unrest in the already explosive areas of the Baltic states and the Western Ukraine. It would touch on the Soviet Union’s most painful problem: the problem of nationalities.

Paradoxically, in such a conference the Soviet bloc would not be as monolithic as might be expected. Most of the East and Central European countries have numerous territorial claims on the Soviet Union and on each other, and the nationalistic feelings of all East Europeans would inevitably be stirred.

Автор: Владимир Буковский

Несмотря на количество доказательств, говорящих о распространяемой Советским Союзом лжи в течение последних тридцати лет -- включая нарушения международных соглашений, манипулирование общественным мнением, подрывную деятельность и терроризм, тайные путчи и открытую агрессию -- большей части западного общества трудно признать факт существования всех этих реалий. В лучшем случае, сам масштаб такого рода деятельности СССР и полностью бесчеловечные методы, которыми она осуществляется, будят некоторые подозрения среди "объективных” западных наблюдателей.

Даже самые неоспоримые факты -- такие как то, что был сбит корейский авиалайнер или вторжение в Афганистан -- не смогли изменить общественное мнение на Западе. Вместо этого, сама абсурдность поведения СССР в обоих случаях побудила многих начать искать более "рациональное" объяснение мотивам, движущим Совестским Союзом, или даже заняться поисками оправданий. И чаще всего эти объяснения приходят к заключению, что вина лежит на западном руководстве, а не Советском Союзе.

К сожалению, такое отношение вполне естественно. Любой учебник по медицинской психологии содержит описание похожей схемы поведения и у потерявших своих детей матерей и у пациетнов, у которых была найдена неизлечимая форма рака. Как правило, когда человек сталкивается с чем-то ошеломляющим, чем-то вселяющим ужас и от него не зависящим, он начинает проходить несколько внутренних стадий -- от отрицания до чувства вины, от фантастических "разумных объяснений" до острой депрессии.

И правда, что может быть более травмирующим, чем столкнуться со смертельным врагом, не останавливающимся ни перед чем и имеющим возможность уничтожить пять таких планет, как наша? Врагом, который порабощает одну страну за другой, медленно, но верно, в течение вот уже полувека; который проникает в каждую сферу нашей жизни и безжалостно использует каждую нашу слабость -- и всё это без очевидной причины? В ходе своей истроии Запад испробовал практически все возможные подходы, от сдерживания до политики разрядки, и ни один из них не сработал. Как пишет Солженицын, советская угроза напоминает рак и поэтому неудивительно то, что наша реакция на неё похожа на реакцию ракового больного.

Поведение Советского Союза, тем не менее, перестанет выглядеть таким пугающе иррациональным и невероятно жестоким, как только мы начинаем осознавать, что он сам видит себя находящимся в состоянии войны со всем остальным миром. Мы начинаем придерживаться других моральных норм когда мы ведём войну, и многие акты насилия, также как и обман, начинают казаться нам оправданными. Таким образом торпедирование пассажирского лайнера "Лузитания" германскими подводными лодками в 1915 году было, пожалуй, более тяжким преступлением, чем поражение в воздухе пассажирского авиалайнера в 1983 году, просто потому что в первом случае было убито по крайней мере в четыре раза больше людей и потому что это произошло в нейтральных водах, в то время как второй случай произошёл в воздушном пространстве СССР. Тем не менее, мы склонны рассматривать потопление "Лузитании" как правомерное действие, в то время как инцидент с авиалайнером рассматривается как абсолютно иррациональное и необъяснимое действие.

Таким же образом, когда мы читаем о Лоуренсе Аравийском, мы не особенно возмущаемся тем, как он искусно манипулировал враждующими арабскими племенами. И в то же самое время мы отказываемся верить, что Советский Союз регулярно использует те же методы борьбы, поддерживая самые разные экстремистские группировки во всём мире и манипулируя ими. Факты неопровержимы, но всё это кажется слишком подлым, чтобы быть правдой.

И, говоря о пропаганде, разве обман и дезинформация не являлись всегда законными срдствами ведения войн, начиная с троянского коня и заканчивая имитацией десантных операций в Нормандии? У каждой страны есть специальный отдел по проведению психологических операций во время боевых действий, которые находятся в режиме ожидания в мирное время и приходят в действие с началом войны. Единственное отличие в случае с СССР -- это то, что вся страна превратилась в такой отдел, в то время как война официально не была объявлена.

Всё та же страна, построенная на идеологии

По прошествии шестидесяти лет со дня смерти Ленина, Советский Союз остаётся тем же самым идеологическим государством, служащим целям мировой революции, как Ленин его и задумывал. То, что никто в наши дни не верит в догматы коммунизма, не имеет значения. В своём быту советские люди, может быть, и воспринимают идеологию как помеху, или как повод для сочинения анекдотов, которые рассказывают друг другу как простые люди, так и руководители страны. Но в конечном итоге коммунистическая партия строго контролирует все аспекты советской жизни, и внутри самой партии коммунистическая идеология не ставится под сомнение. Различия между миром коммунистическим и некоммунистическим до сих пор определяются как "противостояние" (непримиримое), и таковы же различия между противостоящими друг другу "классами" "капиталистического общества" -- пролетариатом и буржуазией.

То, что когда-то было утопией и мечтой, стало структурой и учреждением, и каждодневной работой миллионов людей. Советский Союз -- это не государство в традиционном понимании этого слова, а огромная и хорошо организованная армия бойцов идеологического фронта, крепость с сотнями организаций-ширм, тысячами изданий во всём мире и с гигантским бюджетом, возможно, превосходящим их военный бюджет.

Мысль, что страна находится в состоянии непрекращающейся войны с некоммунистическим миром -- основная черта советской жизни. Как и в нацистской Германии, миллионы людей воспитываются в духе милитаризма и ненависти, убеждённые всепроникающей пропагандой, что каждый иностранец -- шпион и по определению враг. В качестве примера этого мощного милитаристического воспитания, взгляните на один из номеров популярного советского журнала для дошкольников -- "Весёлые картинки". Выходящий тиражом в 9 миллионов, журнал посвящён прославлению военной традиции, прошлой и настоящей, восхвалению советской армии вцелом и пограничников в частности, потому что они "защищают ваше мирное и счастливое детство". В виду этого, нужно ли удивляться, что убийство трехсот пассажиров корейского авиалайнера не вызвало народного возмущения в Советском Союзе?

От нахождения в состоянии этой перманентной войны и происходит ставшая притчей во языцех советская скрытность. Практически всё -- от схематических карт местностей до телефонных справочников, от производственных планов фабрик до статистики несчастных случаев и природных бедствий -- считается официальной тайной. Недавно был введён новый закон, предусматривающий уголовное наказание (со сроком трёх лет лагерей) за передачу любой информации иностранцам или любому лицу, которое может передать информацию иностранцу. Этот новый закон, естественно, не применяется в случаях передачи настоящей военной информации. Это действие всегда каралось расстрелом.

На самом деле, советская система делает акцент не только на секретности, но и на преднамеренном культивировании паранойи. Многочсленные многосерийные телефильмы об иностранных шпионах, бесконечные фильмы о Второй мировой войне, непрерывные воззвания к бдительности и искусственно создаваемая международная напряжённость -- всё это рассчитано на то, чтобы поддерживать мобилизированный дух населения и, по сути дела, состояние военного положения.

Не удивительно что любая попытка советских граждан бежать в "капиталистическую страну" (или отказ вернуться обратно из поездки в такую страну) рассматривается советским законом как измена родине и приравнивается к дезертирству солдата и сдаче в плен вражеским силам во время войны (статья 64, часть 3 Уголовного кодекса Российской Федерации).

Патриотический обман

В такой политической обстановке стало ожидаемым, что если по какой-то случайности обычный советский человек входит в контакт с иностранцем, его патриотический долг состоит в том, чтобы ввести в заблуждение "врага". Таким образом, целые улицы выкрашивают свежей краской, мостят проезжие части и стелят красные дорожки в ожидании иностранных делегаций в каждом городе, колхозе, школе или заводе, которые делегация должна посетить. "Незапланированные встречи" (будто бы случайные и спонтанные) репетируются заранее. Еда и потребительские товары срочно доставляются в магазины и выставляются в витринах. Возможных возмутителей спокойствия прячут в тюрьму и закрывают на замок в психиатрических больницах, или их просто вывозят из города под удобным предлогом. И пусть страшатся те, кто попытается испортить картину процветающей и мирной советской жизни.

Таким же образом те, кому разрешён выезд за границу в рамках командировок (или в качестве туристов), проходят инструктаж касательно того, что следует говорить и что следует делать. Специальные агенты КГБ сопровождают такие группы для того, чтобы следить за их поведением, в то время как семьи выезжающих остаются дома в качестве заложников. Советский человек, путешествующий за границей, -- не гражданское лицо, а боец передовой в непрекращающейся идеологической войне.

Может показаться, что эти методы слишком грубы, чтобы ввести кого-либо в заблуждение. Однако, сам масштаб этого обмана слишком огромен, чтобы большое количество людей начало что-то подозревать. Среднестатистический житель Запада не готов к тому, чтобы столкнуться с колоссальной и дерзкой фальсификацией. Давайте вспомним, что в чудовищную фальсификацию верили миллионы людей на Западе в течение многих десятилетий. В самые страшные годы сталинского террора западные интеллектуалы превозносили его режим как самый справедливый и гуманный в мире и приветствовали его как предвестника будущего для всей планеты. Эта тенденция изменилсась только очень недавно, с прибытием тысяч беженцев из Венгрии, Чехословакии, Польши и Советского Союза, рассказывающих о пережитых ужасах. Только после того как были опубликованы десятки книг, разоблачающих советский режим (такие как "Архипелаг Гулаг" Солженицына), только когда правда о преследовании евреев и использовании карательной психиатрии в политических целях стала широко известна. Одновременно насаждение коммунистической модели привело к бедствиям повсюду -- то Камбоджи до Вьетнама, от Эфиопии до Анголы, от Кубы до Никарагуа. Только тогда "грубые" методы открытой советской пропаганды перестали быть эффективными. Не смотря на это, многие тысячи из тех, кто недавно посетил Советский Союз, возвращаются под впечатлением, что Советы, вне зависимости то того, какие там существуют проблемы (а у кого нет проблем?) -- это, в конце концов, просто страна, не так уж отличающаяся от других стран, и уж конечно не желающая ни с кем начинать никаких войн. Поэтому главная цель советской дезинформации -- это скрыть тот факт, что война, которую страна ведёт против некоммунистического мира, до сих пор продолжается. Как сказал доктор Геббельс, один из первых экспертов в этой области: "Ложь должна быть чудовищной для того, чтобы быть убедительной".

Комплекс мероприятий по промыванию мозгов

Робер Жилетт в своём репортаже из Москвы, опубликованном в газете Los Angeles Times 12 августа 1984 года под названием "Советы демонстрируют мирный фасад" описывает подробности мощной кампании по промыванию мозгов:

Спустя два века, показуха прекрасно продолжает существовать в России и является ключевой частью государственной пропаганды. Она в основном направлена на растущее число американских и западноевропейских активистов борьбы за мир, которые приезжают в СССР для того, чтобы своими глазами увидеть, на самом ли деле Советский Союз является безобидной и миролюбивой страной.

Некоторые возвращаются домой в разочаровании от тяжеловесности советской пропаганды и косности официальных лиц, которые, все, как один, настаивают на том, что "американский империализм" один виноват в существовании международной напряжённости.

Но сотни других, чья боязнь ядерного истребления, судя по всему, склоняет их принимать за чистую монету заверения СССР в своей доброжелательности, возвращаются после насыщенных турпоездок с сияющим в их голове образом СССР и его целей на мировой арене, образом, который имеет мало общего с тем Советским Союзом, который знают иностранные учёные, дипломаты, журналисты и бизнесмены, проживающие в нём.

Несмотря на то, что этих людей достаточно мало, этот фантастический образ, с которым они призжают обратно, усиливается десятками речей, которые многие из них начинают произность уже находясь дома -- на церковных и общественных собраниях в Соединенных Штатах -- перед в общей сумме десятками тысяч людей.

Принимающей стороной многих этих миротворческих турпоездок является советский Комитет защиты мира -- пропагандистский отдел центрального комитета коммунистической партии, возглавляемый Юрием Жуковым, опытным политическом обозревателем газеты "Правда". Жуков -- кандидат в члены ЦК КПСС.

С американской стороны названия организаций, спонсирующих миротворческие поездки в СССР, отражают питаемую ими надежду на то, что диалог с "простыми русскими" каким-то образом поможет снизить напряжённость в тех областях, где традиционная дипломатия терпит неудачу.

Например, группа под названием "Американо-советские мосты мира" ("US-USSR Bridges for Peace"), была основана в городе Норич, штат Вермонт, руководителями организаций, выступающих за мораторий на ядерное вооружение. Объединение, называющееся "Американо-советский гражданский диалог" ("US-USSR Citizens Dialogue") собрало простых американцев со всей страны для того, чтобы на самих себе испытать бурное и энергичное русское гостеприимство.

Организация, основанная в городе Вудмонт, штат Коннектикут, называющаяся "Содействие прочному миру, инкорпорейтед" ("Promoting Enduring Peace, Inc."), которая сообщает про себя, что она неполитическая и некоммерческая, подходит к вопросу более расслабленно. Она спонсирует летние "круизы мира" по Волге на яхте класса люкс, которая в брошюрах называется "Яхта-голубь". С момента прибытия в Ленинград или Москву, до момента отбытия десять дней или две недели спустя, страдающие от десинхроноза американцы погружаются в изнуряющих цикл банкетов, семинаров по вопросам мира, финансируемых госбюджетом митингов в защиту мира, посещений заводов, концертов народной музыки, и увиденных мельком пышных и помпезных православных церковных служб.

Некоторые американцы удивляются, когда видят на улицах русских, ведущих себя как обычные люди -- болтающих, часто улыбающихся, нянчащих своих детей. Когда эти эпизодические сцены советской жизни начинают не совпадать с описанными у Оруэлла образами репрессивного государства, они приходят к заключению -- с помощью принимающих их советских хозяев -- что обманывает их другая сторона.

Горизонты посетителей ещё более сужены тем фактом, что почти никто из них не говорит по-русски. И даже те из них, кто говорит, в целом не отдают себе отчёта, что большинство советских граждан при встрече с незнакомыми и любопытными иностранцами решают, что им лучше отвечать на их вопросы добросовестным изложением статей газеты "Правда", или изложением последней в обязательном порядке прослушанной лекции, на которой они были.

Путешествуя в сопровождении лощёных и общительных советских журналистов и специально подобранных экскурсоводов, владеющих разговорным американским английским, посетители слышат бесконечные тосты "за мир и дружбу". Часто в поездки включается посещение младших классов показательной школы, где ярко одетые дети дарят цветы иностранцам, а затем берутся с ними за руки и поют "We Shall Overcome".

"Мы, простые американцы, не привыкли к тому, чтобы находиться в актовом зале, в котором собралась вся школа и тебе аплодирует, -- рассказывал в Москве на пресс-конференции Уэйн Брайан, житель города Сан-Антонио, штат Техас, который принял участие в поездеке "Гражданский диалог". -- Мы держались с ними за руки и пели 'We Shall Overcome'. Это было очень трогательно".

Программы посещения школ и детских лагерей тщательно избегают любых разговоров о принудительных занятих по гражданской обороне и военному делу, обязательных и для мальчиков, и для девочек.

Посетители-американцы, многие из которых видят себя как представителей альтернативной дипломатии, не любят, когда настоящие дипломаты и другие прожвающие в СССР иностранцы говорят им, что их советские сопровождающие -- не журналисты и не гражданские активисты, выступающие за мир, в западном понимании этих слов, а пропагандисты, принадлежащие к этой существующей по советским законам профессии, которая не вызывает в СССР порицания или возмущения, и чьё дело -- не обеспечивать общество информацией, а направлять общественное мнение.

"Мы были ошеломлены теплотой, с которой нас встречали, слезами, и просьбами сохранить мир в такое трудное время", -- сказала Хелен Хамильтон, пресвитерианская активистка движения за мир из города Такома, штат Вашингтон, по возвращению из поездки, во время которой она встретилась с Валентиной Терешковой, импозантной женщиной, бывшей космонавткой, которая теперь возглавляет Комитет советских женщин.

"Возможно, у неё нет такой свободы, как у меня в её деятельности по защите мира, но она не пропагандист", -- отвечает Хамильтон с возмущением, когда журналист высказывает мнение о том, что работа Терешковой заключается в основном в пиар-обработке западных женских делегаций.

В одном городе за другим, делегации посещают военные мемориалы, где им говорят, что народ, потерявший 20 миллионов во Второй мировой войне, ни при каких обстоятельствах не может иметь агрессивные намерения в отношении других стран.

Немногие из иностранных визитёров догадываются, что они находятся в центре вихря рассчитанной на внутреннее потербеление пропаганды, разработанной для того, чтобы убеждать простых русских -- которые действительно хотят мира -- что гигантские военные инвестиции государства жизненно необходимы не только для защиты советской родины, но и для сохранения стабильности во всём мире и сохранения "достижений социализма" по всему земному шару, от Вьетнама до Кубы, от Афганистана до Польши.

Миротворческие турпоездки часто заканчиваются "пленарными заседаниями" и пресс-конференциями в просторном зале Советского комитета защиты мира, который, как ему и следует, находится на Проспекте Мира. Под тёплым светом телевизионных осветительных приборов советские журналисты из пресс-агентств Московское Радио, ТАСС и Новости задают вопросы, рассчитанные на получение ответов от американцев, которые были бы полны благодарности за тёплое гостеприимство и заставляющих их поверить, что теперь они -- часть жизненно важного соединительного звена между Востоком и Западом.

Энн Суаллоу, например, проповедница из Кэрмел-Валли, штат Калифорния, глава делегации Объединённой церкви Христа из северной Калифорнии и Невады, в июне рассказала на одной из таких пресс-конференций то том, что она и её делегация "благодарны за возможность внести вклад в разрушение стены недоверия". Не смотря на то, что их насыщенная турпоездка продолжалась всего две недели, она сказала, что члены делегации вынесли из неё для себя "более чёткое понимание невероятного разнообразия религий, культур, и даже идеологий", которое, как им показалось, существует в Советском Союзе.

Многие возвращаются после скороварочного русского гостеприимства с убеждением, что не смотря на антиамериканскую пропаганду, которую они призаются что слышали во время поездки, они, тем не менее, приняли участие в приносящем пользу диалоге, идущем по инициативе снизу, который начинает снимать "недоразумения", лежащие в основе американо-советской напряжённости.

"Мы ни в коем случае не являемся туристами, -- сказал Клинтон Гарднер, основатель организации "Мосты мира", на пресс-конференции в Москве в прошлом году. -- Мы достигли прорыва ... в изобретении нового типа диалога между народами. Я думаю, что советское общество готово с нами работать".

Ездящие в турпоездки западные активисты движения за мир часто реагируют с возмущением, когда им говорят, что их используют, и что их визиты служат интересам СССР. Во-первых, они ведут к ответным визитам в Соединенные Штаты и Западную Европу советских журналистов, священников, и официальных лиц Советского комитета защиты мира, чьи западные принимающие стороны представляют их, со всей искренностью, как обычных русских людей.

Во-вторых, приезжающие в СССР западные люди выдают кредит доверия направленной на советских граждан пропаганде и лигитимизируют её, когда посещают многие города и дают в каждом из них интервью местным журналистам. Русские, как и другие народы, с недоверием относятся к пропаганде, но когда они слышат из уст иностранцев похвалу в адрес силы и сплочённости советского "движения" за мир и мирной международной политики Москвы, они начинают больше к ней прислушиваться.

Советский Комитет защиты мира убедил многих из своих гостей в том, что не смотря на то, что он добросовестно повторяет точку зрения правительства, он является не официальной организацией, а центром движения за разоружение, которое поддерживается инициативой снизу и приблизительно соответствует подобным инициативам на Западе. Это ложное впечатление помогает снизить обеспокоенность, испытываемую некоторыми американскими и европейскими поборниками ядерного разоружения, когда им приходится оказывать одностороннее давление на правительства в своих собственных странах.

"Эту организацию неправильно называть "официальной", потому что она финансируется организациями, членство в которых добровольно, а не государством," -- настаивает Клинтон Гарднер из организации "Мосты мира", и он не один так думает.

О добровольном характере этих пожертвований регулярно рассказывается в новостях советского телевидения. Партийный лектор обращается со страстной речью к толпе вялых рабочих с пустыми лицами, стоящих в цеху. Кто-то с подиума призывает внести пожертвования в размере однодневого заработка в касКомитета по защите мира. Правые руки рабочих поднимаются одновременно, и предложение принимается без возражений. Русские, по крайней мере, понимают, что проголосовав "против", не смотря на личное убеждение в том, что мир необходим, они получат ненужные им проблемы.

Я привёл эту длинную цитату просто потому, что она даёт наилучшее описание советских механизмов "борьбы за мир", которое когда-либо появлялось в западной прессе. Оно демонстрирует, как благие намерения людей, живущих на Востоке и на Западе, используются для того, чтобы вводить друг друга в заблуждение, превращая их в невольные орудия в идеологической войне, которую ведёт Советский Союз. Никто в наши дни не обязан больше верить в идеологические догматы. С одной стороны, просто достаточно иметь бесконечное желание быть обманутым, а с другой стороны -- достаточно иметь такое же сильное желание подчиняться, для того, чтобы превратить обычное человеческое желание жить в мире в сильное политическое оружие.

Борьба за мир как инструмент внешней политики СССР

Прежде чем начать обсуждение последних событий в деле движения за мир, позвольте мне напомнить об основных пунктах, перечисленных в моём памфлете 1981 года "Движение за мир и Советский Союз". Вопреки заявлениям тех, кто, очевидно, невнимательно прочитал мой памфлет, и тем не менее раскритиковал его, я не приписывал появление движения за мир в Европе "коммунистическому заговору". На самом деле, верно обратное: "борьба за мир" всегда была краеугольным камнем советской внешней политики, чёткой позицией, открыто провозглашённой и прописанной во всех резолюциях коммунистической партии. Согласно советской идеологии, настоящий прочный мир может быть достигнут только после уничтожения капитализма, этого "рассадника разногласий и империалистических амбиций". Зачем, спрашивают они, братьям-пролетариям убивать друг друга после того, как они освободятся из-под "капиталистического гнёта"?

Более того, в соответствии с их идеологией, окончательная победа коммунизма в мире исторически неизбежна, и это означает, что им не нужно начинать мировую войну до тех пор, пока они не станут уверены, что выиграют в ней. Конечно, историю нужно стимулировать и помогать ей. Поэтому, война, которая ведётся "в интересах пролетариата" считается "справедливой войной", потому что они верят, что она приведёт к освобождению человечества от "оков капитализма", что в конечном итоге спасёт всех людей от войны.

На самом же деле, "борьба за мир" всегда была полезным инструментом советской внешней политики. Коммунисты всегда очень хорошо знали, что большинство людей в любой стране примут их власть только в самом крайнем случае -- только когда другие варианты будут абсолютно невыносимыми. Поэтому они очень хорошо умеют эксплуатировать невыносимые ситуации (и создавать их, как в Польше) и очень хитрым образом формируют политические события, создавая впечатление, что их правление -- это единственная альтернатива. Поэтому их оппоненты начинают выглядеть "неблагоразумными" и начинают казаться "врагами мира", в то время как коммунисты предстают в роли "миротворцев".

Кроме того, в идеологической борьбе гораздо более выгодно быть на стороне таких благородных целей как "справедливость", "мир" и "равенство". И в эту терминологическую игру СССР играет безукоризненно. Они действительно "миролюбцы", если принять их определение мира.

Можно найти достаточно примеров в современной истории для того, чтобы подтвердить постоянство советской "миролюбивой" политики, как я её описал выше -- создание самого Советского Союза из пепла Первой мировой войны, хаос последовавшей за ней гражданской войны, "любовная связь" Москвы с Гитлером и события времён Второй мировой войны. После войны они говорили о мирных идеалах, одновременно пытаясь догнать Запад в гонке ядерных вооружений, используя эту пропаганду с целью заглушить общественное возмущение оккупацией Восточной Европы. А сейчас, пытаясь сохранить своё ядерное превосходство над Западом, они используют эту риторику снова для того, чтобы заставить замочать растущее число критиков советских авантюр в странах третьего мира и тех, кто критикует нарушения прав человка в своей собственной стране. Наконец, и, возможно, это является самым важным -- они используют дело мира для того, чтобы распространить своё политическое влияние в Западной Европе. Опять политические враги Советского Союза -- на этот раз ими оказываются западные демократии -- дискредитируются как "неблагоразумные", "безумные" и "милитаристические" просто потому что они не хотят мириться с "меньшим злом" советского доминирования и видеть в нём альтернативу ядерной катастрофе.

Также, вопреки истеричным протестам многих активистов, выступающих за ядерное разоружение, я не говорил в своём памфлете 1981 года, что так называемое движение в защиту мира состоит исключительно из проплаченных агентов СССР. На самом деле, я взял на себя труд повторить по крайней мере четыре раза на пятидесяти страницах, что, на мой взгляд, подавляющее большинство людей, принимающих участие в маршах за мир, действуют из лучших побуждений, хотя они и сбиты с толку, наивны и испуганны. И, как всегда, появляется достаточно профессиональных политических спекулянтов, которые присоединяются к ставшей популярной борьбе за мир -- за мир любой ценой -- равно как и достаточно людей, которые стараются использовать атмосферу паники в своих собственных целях. Но также нет ни тени сомнения в том, что этой пёстрой толпой манипулирует горстка активистов, чьи непосредственные руководители находятся в Москве.

Неопровержимые доказательства

Факты, доказывающие этот последний вывод уже были известны к концу 1981 года. Прежде всего, односторонний характер движения за мир подозрительным образом воздерживается от осуждения советского империализма в Афганистане, Польше, и других странах, ровно таким же образом, каким это движение отказываются осудить нарушения Советским Союзом международных соглашений и договоров по правам человека. Оно протестует просто против планов США начать разработку и применение такого оружия как ядерные боеголовки с повышенным выходом радиации, крылатых ракет и ракет "Першинг", но только шёпотом упоминает о сотнях советских ракет SS-20. Они были рады бросать камни в генерала Хейга в Германии, но маршал Брежнев не вызвал у них такого взрыва гнева.

Также поступали сообщения о большом количестве коммунистов в руководстве самых больших организаций по защите мира, о том, что они диспропорционально представлены по отношению к количеству коммунистов среди рядовых членов. Также происходили переодические конфликты внутри движения за мир из-за влияния коммунистов на принятие решений, а также произошло несколько случаев, когда СССР был вовлечён непосредственно, как в случае с Арне Петерсоном в Дании.

Но самое большое количество доказательств советского участия в европейском движении за мир легко можно найти, читая советские газеты и сравнивая их с публикациями основных организаций движения за мир. Новые лозунги, придуманные в Москве, обычно доходят до страниц публикаций движения за мир в Западной Европе за один - шесть месяцев. Быстрота, с которой это происходит, говорит о близкой, если даже не прямой, связи между руководством движений за мир и хозяев в Кремле. Самый яркий пример того, как западноевропейские активисты следуют в укзываемом СССР направлении, был выбор последней недели октября в качестве времени для проведения в Европе больших демонстраций за мир. Это решение было сначало опубликовано в ходе Всемирного парламента народов за мир, который проходил в сентябре 1980 году в Софии, в Болгарии. Через месяц первые большие демоснтрации против ядерного оружия прошли в западноевропейских столицах.

Также можно проследить зарождение идущих на настоящий момент кампаний по борьбе за мир на основе конкретных действий Советского Союза. Согласно репортажам в советских газетах, само решение начать поддерживать активистов борьбы за мир на Западе было принято летом 1979 года, за год до того, как эта инициатива была запущена в Софии. Можно с лёгкостью восстановить логику, которая привела к этому решению. Если вспомнить, что начиная с 1977 года Советы применяли ракеты SS-20 с частотой один раз в неделю, мы с легкостью поймём, какую пользу движение за мир в Западной Европе принесло бы в деле срыва попыток Запада сравняться с ростом советского ядерного вооружения. Кроме этого, существовала необходимость не дать Западу критиковать вторжение СССР в Афганистан, которое произошло примерно в то же время, когда Кемль решил включиться в движениe за мир на Западе. В то время Советам не трудно было представить, какова будет реакция Запада на эти инициативы. Они, возможно, думали, что это будет означать конец разрядки, но знали, что в любой момент смогуть вернуться к своей старой стратегии холодной войны, в которой сочетались провокации и вечная советская "борьба за мир".

Болгарская конференция по вопросам мира

После года активной подготовки, начальные стадии кампании по борьбе за мир достигли больших успехов. "Конференция по вопросам мира" в Болгарии приняла 2260 гостей из 137 стран, представлявших, по их утверждению, 330 политических партий, 100 международных и более 300 неправительственных национальных организаций. Не подумайте, это не был очередной съезд международного коммунистического движения. Политический спектр был представлен исключительно широко: 200 членов различных парламентов, 200 профсоюзных лидеров, 129 ведущих деятелей социал-демократии (из них 33 члена своих национальных исполкомов), 150 писателей и поэтов, 33 представителя различных "национально-освободительных движений" (включая такие, как Ассоциация в защиту гражданских прав в Северной Ирландии), представители женских (как "Национальная Ассамблея Британских женщин") и молодежных организаций, Всемирного Совета Церквей и других религиозных организаций, 18 представителей различных комитетов и комиссий ООН, представители Организации Африканского Единства и ОПЕК, бывшие военные, и представители 83 коммунистических партий ("Правда", 23-29 сентября, 5 ноября 1980 г.; "Известия", 23, 24, 27, 28 сентября 1980 г.).

Собрать такой широкий спектр людей, придерживающихся таких разных политических взглядов для того, чтобы они приняли участие в политической конференции в коммунистической стране -- нелёгкая задача при любых обстоятельствах. Вероятность того, что их присутствие может быть воспринято как поддержка советской агрессивной и репрессивной политики и при обычных обстоятельствах удержала бы их от принятия участия. В прошлом даже некоторые коммунистические партии колебались бы относительно того, присылать ли им или нет своих представителей. Однако то, что произошло на этот раз было действительно невероятно: эти 2260 человек единогласно проголосовали за принятие абсолютно просоветского "Устава народов за мир" и "Плана действий". Как могло это произойти после советской оккупации Афганистана, в то время, когда многие западные спортсмены отказались принимать участие в Московской олимпиаде?

Конечно, можно догадаться, что все эти "представители" были заранее тщательно подобраны (как-никак у СССР было больше года для того, чтобы подготовиться), и что были приглашены только те, о ком было известно, что "дают слабину" когда дело идёт о вопросе сохранения мира. Тем не менее, одно только это не смогло бы обеспечить такой потрясающий успех. Понятно, что это сборище было организованно не советским правительством или коммунистической партией, а Всемирным советом мира. Однако, кто не знает, что этот совет -- ширма? Более того, место проведения тоже было тщательно выбрано -- Болгария, а не Чехословакия или Восточная Германия, и тем более не Советский Союз. Тем не менее, кто бы поверил, что Болгария смогла организовать международную конференцию независимо от своих советских хозяев?

Использование Советским Союзом "абсолютных ценностей"

Причина успеха этой конференции заключается в том простом факте, что СССР невероятно ловко умеет промывать людям мозги. Один из самых успешных трюков, то же самый, что лежит в основе коммунистической идеологии -- это предъявить человеку "абсолютные ценности". Таким образом Советы навязывают в качестве неопровержимого идеала, достижимого только через коммунизм, абсолютное и вечное счастье человечества. Таким же образом, абсолютное и необратимое разрушение всего земного шара, изображаемое ими в ужасном виде в многочисленных документальных фильмах, является другой "абсолютной ценностью", только со знаком минус. Релятивизм -- трудная для понимания концепция, а жить с ней ещё труднее. Абсолютная ценность, с другой стороны -- будь то положительная или негативная -- избавляет нас от душевных мук, вызываемых необходимостью постоянно выбирать между чем-то хорошим и чем-то ещё лучшим, между чем-то плохим и чем-то ещё хуже. Но она также отбирает у нас свободную волю. Она порабощает нас.

Эта тема бесконечна, и я не хочу углубляться и писать длинное философское эссе. Но необходимо прокомментировать печально известное решение американских католических епископов заявить о том, что ядерное оружие аморально. Христианская мораль -- основа нашей цивилизации, и никто ни на секунду не должен верить, что у епископов есть на неё монополия. В моём понимании христианская доктрина отрицает простую арифметику в вопросах морали. Человеческую жизнь она провозглашает бесценной, и одна жизнь так же бесценна, как и двенадцать жизней. Следовательно, как могут они высчитывать, что ядерная война аморальна, в то время как обычная война -- нет? Не стоит забывать, что обычная Вторая мировая война унесла около 50 миллионов жизней. Было ли морально или аморально защищаться от агрессии Гитлера?

Как я говорил уже ранее, абсолютные ценности отбирают у нас свободу выбора. Как правильно заметил однажды Сидней Хук, "Те, кто говорят, что жить стоит во что бы то ни стало, уже написали сами себе позорную надгробную надпись, потому что нет человека и нет дела, которых они не предадут ради того, чтобы остаться вживых". Действительно, такие одобрительные высказывания в пользу аморальности удивительно слышать от божьих пастырей, которые, в конце концов, должны быть более озабочены душой человека, нежели его выживанием.

Как бы там ни было, на практике именно психологический соблазн абсолютных ценностей лежит в основе потрясающего успеха советской пропаганды в Софии и других местах. Во имя абсолютных ценностей от людей требуют предать нормальные ценности. После того, как их в достаточной мере запугают ужасами возможного ядерного истребления, им откровенно говорят, что Запад толкает мир к грани катастрофы, вводя экономические санкции в отношении восточного блока и бойкотируя культурный обмен и спортивные мероприятия (в ответ, конечно, на советское вторжение в Афганистан и преследования учёных в СССР). Для того, чтобы убрать с повестки дня вопрос о правах человека, который определённо держит их в напряжении, Советы выдумали новый лозунг: "Люди имеют право на мир и это их основное право".

И у них всё получилось. В конце концов, кому какое дело, сколько людей Советы арестовывают, пытают или убивают, в то время как основная задача -- это спасти человечество от гибели? Неудивительно, что никто Советам не задал самые очевидные вопросы: Если вы так заботитесь о предотвращении массового уничтожения людей, тогда почему вы продолжаете угнетать свой и другие народы? Почему вы продолжаете находиться в Афганистане? Почему вы сами не разоружитесь односторонним образом, так, как вы требуете этого от нас? Нет, никто не задал эти вопросы потому что известно, что с Советами разговаривать "невозможно", в то время как про Запад известно, что он всего-навсего "неблагоразумен" и часто уступает, если на него надавить.

Дипломатия вместо неудобных вопросов

Вместо того, чтобы задавать Советам неудобные вопросы, люди, принадлежащие к самым разным профессиям, внезапно озаботились постижением искусства дипломатии. "Абсолютные ценности" завладели их умами. Их испугали советские угрозы, применение Советами ракет SS-20 и демонстративные уходы СССР из залов заседаний, где велись переговоры по сокращению вооружений. Поэтому американские организации, принимающие советские делегации, начинают возмущаться, когда кто-то пытается задавать их гостям неудобные вопросы о нарушениях прав человека или о преследованиях евреев в Советском Союзе. Такие вопросы считаются недипломатичными и вредящими отношениям между США и Советским Союзом. Оправдывая своё решение возобновить научный обмен с Советским Союзом в то самое время, когда Андрей Сахаров, по сообщениям, умирал в ссылке, Президент Американской национальной академии наук, Фрэнк Пресс, сказал: "Несмотря на продолжающуюся озабоченность касательно Сахарова, существуют вопросы такой высокой важности относительно будущего человечества, что мы приняли решение продолжать их обсуждать с нашими визави в СССР. В этом отношении контроль над вооружениями и международная безопасность безусловно являются высокими приоритетами. У членов нашей организации сформировано мнение по этому вопросу".

Уважаемый учёный, не испытывающий симпатий в отношении СССР, профессор Джон Кеннет Галбрэит, внезапно обращается к своим читателям с очень оптимистичным взглядом на советскую экономику и даже высказывает мнение, что советские люди зарабатывают слишком много. Почему?

"Меня не привлекает советская система, но я являюсь приверженцем необходимости контролировать рост вооружений, и приверженцем той мысли, что после обмена ядерными ударами, даже самый проницательный идеолог не сможет отличить пепел коммунизма от пепла капитализма. Но для того, чтобы контролировать ядерное оружие, необходимо иметь хотя бы малую толику доверия между двумя странами". (Журнал The New Yorker, 3 сентября 1984).

Поэтому, во время своего недавнего "визита в Россию", он обращал внимание только на сходства между американским и советским обществом. Он даже даёт советской принимающей стороне советы относительно того, как они могут улучшить имидж коммунизма:

"Когда в Советском Союзе расходная часть дохода становится выше уровня доступности самых востребованных товаров, в магазинах собираются очереди. Мы видели однажды такую очередь, когда ехали мимо большого торгового центра на окраине Ленинграда. Стоять в очередях неприятно; перебои с товарами из-за которых они возникают, рассматриваются как несостоятельность правительства или несостоятельность системы. Я спросил у тех, кто меня принимал, не было бы более мудро сократить доходы людей соразмерно наличию товаров, так как зарплаты, как-никак контролируются государством. В результате люди начнут думать, что их неспособность что-то купить происходит из-за их неспособности заработать достаточно денег, а не из-за неспособности экономической системы обеспечить их товарами, которые они хотят приобрести. Несомненно, так будет лучше для репутации системы". (Там же).

Что касается вопроса о ядерном разоружении, то "это та цель, которой нужно добиваться в основном в своей собственной стране". (Там же).

Советское влияние на движение за мир

Опять, на этот раз через "движение за мир" советская пропаганда смогла поймать на удочку достаточно большое количество людей на Западе. Уже сумев возглавить это движение морально, нетрудно было возглавить его и в организационном плане. Как-никак, если мы соглашаемся с постулатом о "мире любой ценой", то мы должны все объединиться, вне зависимости от наших прошлых преступлений, политических разногласий и убеждений, для того, чтобы выжить. Именно этот посыл озвучил глава советской "делегации" В. Н. Пономарёв (кандидат в члены Политбюро и глава международного отдела ЦК) в речи, произнесённой перед делегатами на конференции в Софии. И этот посыл был принят единогласно, не только советскими делегатами, но и западными тоже, католическими священниками, так называемыми демократами, либералами, лидерами профсоюзов, а также активистками движений женского "освобождения". Не смотря на всю нашу западную толерантность, разве не поразительно видеть западных людей, которые, не смотря на свои разные политические цели, маршируют, взявшись за руки с представителями советской компартии "для того, чтобы спасти человечество"?

Что эти массы "вдохновлённых" людей очевидно не знают, так это то, что коммунисты не способны на нормальное человеческое сотрудничество -- они могут быть либо твоими врагами, или тобой повелевать. Достаточно только взглянуть на то, что произошло с партией лейбористов в Великобритании для того, чтобы понять этот простой факт. (Происходящее внутри Лейбористской партии типично для любой левоцентристской политической организации, особенно в Европе (включая Социал-демократическую партию Германии): их обычно захватывают изнутри левые радикалы и коммунисты, кроме тех случаев, когда они раскалываются. Скандалы со скрытым проникновением коммунистов в британскую Лебористскую партию продолжались несколько лет, пока умеренная её часть не отделилась и не создала Социал-демократическую партию несколько лет спустя. Лейбористская партия Великобритании сегодня испытывает сильное влияние своих коммунистических элементов, и её программа на 1984 год включает в себя одностороннее ядерное разоружение, выход из НАТО, а также ряд экономических реформ восточноевропейского типа). Поэтому, очень быстро маленькие и почти забытые европейские коммунистические партии возглавили "движение за мир" в Европе.

Этот факт теперь, три года спустя, стал общеизвестным. В статье под названием "Рассказ о том, кто стоит за британской Кампанией за ядерное разоружение" (Wall Street Journal, 22 февраля 1983) Дуглас Иден проливает свет на тот факт, что в руководстве британской Кампании за ядерное разоружение (CND) есть много членов из Коммунистической партии Великобритании, и что резолюции конференций CND повторяют слова резолюций ежегодной конференции Коммунистической партии. Более подробные детали о том, как коммунисты манипулируют CND, содержатся в прекрасной статье Алуна Чалфонта в журнале Encounter, и похожие факты относительно влияния коммунистов на движения за мир в Германии и Нидерландах можно найти в статье доктора Винфреда Джошуа в журнале Strategic Review. (Lord Chalfont, "The Great Unilateral Illusion", Encounter magazine, April 1983; Wynfred Joshua, "Soviet Manipulation of the European Peace Movement", Strategic Review, Winter 1983). Последняя статья также приводит большой объём информации об уровне задействованности СССР в "движении за мир" в Соединенных Штатах.

Доказательств прямого советского участия в западном движении за мир так много, что можно составить длинный каталог фактов и ссылок. Например, в Швейцарии, где обнаружилось, что пресс-агентство Новости полностью управляло движением за мир, швейцарское правительство закрыло бернское бюро Новостей, выслало из страны шефа бюро и настояло на том, чтобы был выслан советский дипломат, который, по их мнению, был сотрудником КГБ, курировавшим работу местного отделения Новостей. Министерство иностранных дел Швейцарии направило жёсткую ноту протеста советскому посольству, обвиняя Новости в "продолжающемся серьёзном вмешательстве в дела Швейцарии, которые не соответствуют" обычным функциям новостного агентства в нейтральной стране. Резко сформулированная нота протеста и другие официальные швейцарские документы утверждали, что Новости принимали участие в политической деятельности, начиная с подготовки демонстраций против ядерного оружия и организации антиамериканских митингов, до руководства демонстрацией, которая прошла внутри зала заседаний швейцарского парламента и распространением дезинформации. (John Vinocur, "West European Foes of New U.S. Missiles Often Find KGB Men in Their Midst", New York Times, July 26, 1983; Associated Press Dispatch, April 29, 1983; John Barron, "The KGB's Magical War for Peace", Reader's Digest, October 1982).

В то время как эскапады СССР в Швейцарии были жёстко и последовательно пресечены швейцарским правительством, американские официальные лица не смогли справиться с проблемой советского влияния на движение за мораторий на ядерное оружие. Продолжая страдать от "антимаккартистского" комплекса, директор ФБР в кратчайший срок заверил озадаченых американцев, что не существует абсолютно никаких доказательств тому, что Советы манипулируют американским движеним за мораторй, и эта линия быстро была подхвачена "разведсообществом". Однако не нужно ни сообщества, ни большого ума, для того, чтобы увидеть, что весь тезис "моратория на ядерное оружие" пришёл из Советского Союза, и началось это конкретно с личного обращения Брежнева в 1981 году. Очевидно, местное разведсообщество не читает речи Брежнева. Тем не менее, сообщество даже очень неумных людей должно задаться одним очень простым вопросом: Почему советские инициативы -- от "поддающегося проверке моратория" до "неприменения первыми" ядерного оружия и "демилитаризации космоса" -- всегда подхватываются западными "движениями за мир", в то время как инициативы американского и западноевропейских правительств игнорируются и часто высмеиваются?

Что особенно важно, Советы даже не пытаются скрыть тот факт, что они манипулируют "движениями за мир" в Западной Европе. Более того, они открыто признают, что они оказывают им финансовую поддержку. В номере журнала пресс-агентства Новости "Спутник" за февраль 1982 года (журнал выходит на английском, французском, немецком и русском языках), появилась редакционная статья, которая объясняла с удивительной откровенностью, какая цель преследовалась при создании советского Фонда Мира: оказывать финансовую поддержку организациям, движениям и людям, "борющимся за мир и разоружение" и спонсировать международные конгрессы, симпозиумы, фестивали и выставки для того, чтобы дать этим организациям и людям возможность координировать свою деятельность на международном уровне.

Позже, 30 апреля 1982 года, статья в газете "Правда", написанная главой Советского комитета защиты мира Юрием Жуковым (который также является членом ЦК коммунистической партии) сообщила о том, что советские люди с энтузиазмом вносят деньги в советский Фонд Мира. По словам Жукова, около 80 миллионов советских людей уже сделали взносы. Более того, 31 мая 1982 года "Правда" сообщила, о том, что начиная с этого дня советские люди обязаны сделать взнос в советский Фонд Мира в размере оплаты одного трудового дня. Сумма, собранная таким образом, становилась астрономической: в среднем советский работник зарабатывает пять рублей в день; умножение этой суммы на количество "жертвователей", названное Жуковым -- 80 миллионов -- означало, что в советский Фонд Мира будет внесено 400 миллионов рублей.

Конечно, часть этой суммы будет использована внутри Советского Союза, проинформировал нас Юрий Жуков, для поддержки 120 региональных комитетов по всей стране. Тем не менее, если предположить, что каждый региональный комитет имеет, к примеру, 20 сотрудников, работающих на полную ставку (в Великобритании головной офис Кампании за ядерное разоружение насчитывает 19 сотрудников), у нас в общей сложности получится 2400 сотрудников, работающих полный рабочий день во всей организации в Советском Союзе. Умножив их количество на годовую зарплату среднего советского работника, которая составляет 2000 рублей, мы получаем меньше пяти миллионов рублей в качестве суммы, уходящей на оплату труда сотрудников советского Фонда Мира в СССР. Даже если прибавить к этой сумме расходы на поездки, оплату телефона, канцелярские товары, аренду помещения и оплату коммунальных услуг, эта сумма не превысит 10 миллионов рублей.

Давайте тогда предположим, что советский Фонд Мира спонсирует поездки в Советский Союз примерно пятидесяти тысяч западных гостей ежегодно. Давайте также предположим, что их принимают как королей, на что будет уходить не более 5 тысяч рублей за поездку. Даже такой очень щедрый расчёт даст нам в результате 250 миллионов рублей. Прибавив к этой сумме 10 миллионов рублей, уходящих на поддержку комитетов внутри Советского Союза, мы получим в общей сложности 260 миллинов рублей в качестве примерной суммы, за которую сможет отчитаться советский Фонд Мира. Следовательно, если мы будем вести расчёты, основываясь на минимальном уровне пожертвований и максимальном уровне трат на деятельность внутри страны, у нас всё равно останется 140 миллионов рублей на траты за пределами Советского Союза -- деньги, идущие на спонсирование международных конференций, фестивалей и выставок, и на поддержку деятельности движений за мир на Западе. Даже если эту сумму конвертировать по курсу чёрного рынка, у Советов остаётся порядка 35-45 миллионов долларов. По официальному курсу эта сумма составила бы 233 миллиона.

Западные сомнабулы

И наконец, подтверждение того, что СССР манипулирует движением за мир пришло от руководителя Движения за европейское ядерное разоружение (END), от профессора Э. П. Томпсона. В своей удивительной статье Томпсон критикует своих коллег по движению за мир, называя их "сомнабулами", которые либо не видят, либо отказываются принимать во внимание советскую стратегию по отношению к движению за мир на Западе. (Guardian, April 14, 1983). Томпсон пишет: "Сомнабулы из движения за мир не видят в этом никакой пробелмы. Соединенные Штаты вмешиваются постоянно в политические дела Западной Европы, но тот факт, что Советский Союз успешно проделывает то же самое -- это нечто новое. И вектор достижения некоторых ближайших целей Советского Союза совпадает с вектором достижения целей движения за мир. Ведь они таким же образом выступают против крылатых ракет, как и самый преданный западный активист". Томпсон продолжает: "... одновременно с советским миротворческим наступлением, неуклюжие попытки предпринимаются сейчас для того, чтобы расколоть движение за мир на Западе и привести его в соответствие с советской стратегией. Сейчас мы наблюдаем большие потоки назойливых посредников в мирном урегулировании между Востоком и Западом, мини-конференции в Москве (на которые приглашаются тщательно проверенные люди) и подготовку к гигантской презентации под названием "Мирная ассамблея" в Праге".

В другой статье Э. П. Томпсон пишет:

"Мы не испытываем особой необходимости в наставлениях Юрия Жукова, Президента Советского комитета защиты мира. Тем не менее в течение нескольких последних месяцев мы получали от него -- как и из других источников в Советском Союзе и в Восточной Европе -- весьма многочиселнные инструкции. ... И Жуков, и его друзья из Всемирного совета мира стараются по старой привычке 50-х годов расколоть наше движение и подчинить его советской гегемонии. Для русских мы всего лишь навсего фоновая музыка, и при этом не достаточно громкая для того, чтобы повлиять на выборы в Германии. Наши пробелмы усугубились в последние месяцы из-за неумелого советского вмешательства в западную политическую жизнь (включая вмешательство в деятельность движений за мир). ... Мы готовы вступать в дискуссию с официальными организациями в СССР и Восточной Европе, но при условии, что таки дискуссии будут вестись на честных и равных условиях, а не на условиях, которые втягивают нас в некий просоветский театр или пропаганду". (E. P. Thompson, "Peace and the East", New Society, June 2, 1983, pp. 349-352).

Что изменилось в движении за мир?

Очевидно, что эти цитаты из статей Э. П. Томпсона указывают на кризис "движения за мир" в Западной Европе. Это ощущение кризиса и даже возможного раскола усиливается сообщениями об отставке наиболее видной фигуры в Партии Зелёных Германии -- бывшего генерала Герта Бастиана, вызванной захватом ключевых позиций в партии членами Марксистско-ленинской коммунистической лиги. По данным, изложенным в статье в газете New York Times (10 февраля 1984 года), Бастиан сказал, что сложившаяся ситуация подорвала позицию приверженности ненасильственным мерам и позицию беспристрастности, которых придерживалась Партия Зелёных относительно противостояния между странами НАТО и странами Варшавского Договора, создав "сильное антиамериканское подводное течение". Что произошло?

Начать хотя бы с того, что постоянный поток критики, направленной на тот факт, что движение за мир ориентировано просоветски, заставило многих активистов движения за ядерное разоружение занять более неодобрительную позицию в отношении Советского Союза. Лидеры движения за мир не могут, например, продолжать, как и прежде, игнорировать проблемы советских ракет SS-20, при этом осуждая распространение ядерного оружия. Также они не могут продолжать молчать по вопросам Польши и Афганистана.

Сначала Москва терпела критику советской политики, направленную против ракет SS-20. Глава Советского комитета защиты мира Юрий Жуков говорил: "Каков наш лозунг? Нет ядерному оружию в Европе -- на Востоке и на Западе. Нет ядерному оружию во всём мире. Мы говорим, что мы против американских ракет, советских ракет, французских ракет, британских ракет, китайских ракет. Буржуазная пресса аболютно замалчивает это". (Guardian, April 14, 1983).

Позже, однако, по мере того как осуждение советской позиции начало возрастать среди представителей западных движений за мир, Советский Союз начала раздражать нейтральная позиция, занятая умеренными. Она стала слишком опасной для СССР. Из-за неё возникает вероятность того, что движение за мир расколется на просоветскую часть и более умеренную часть.

Как писал Э. П. Томпсон в июне 1983 года, "С одной стороны, Юрий Жуков и функционеры во Всемирном совете мира обвиняют некоторых из нас в том, что мы являемся "антисоветскими элементами". С другой стороны, Майкл Хейзелтайн и монсеньёр Бруно Хайм обвиняют некоторых из нас в том, что мы являемся "полезными идиотами" и апологетами советской агрессии".

Первый удар был получен, когда в Польше было введено военное положение. Как совершенно справедливо настаивает Томпсон, "невиданные до сей поры демонстрации, прошедшие в столицах Западной Европы с октября по ноябрь 1981 года [собрали] более двух миллионов человек. Почему на улицы не вышло три или четыре миллиона весной и летом 1982 года? Прична -- военное положение в Польше и подавление "Солидарности".

Второй удар исходил из самой позиции СССР -- его отказа ликвидировать часть своих ракет SS-20 в качестве первого шага к ядерному разоружению. Американское предложние о выводе всех советских и американских баллистических ракет средней дальности из Европы, переговоры в Женеве, энергичная пропаганда, распространяемая людьми, приверженными идее многостороннего разоружения -- все эти события ослабили откровенную просоветскую позицию многих активистов борьбы за мир.

Но самый сильный удар был нанесён, когда начались гонения на независимые движиеня за мир в Восточной Европе, особенно в Восточной Европе и Советском Союзе. В своём письме Брежневу в сентябре 1982 года двадцать руководителей различных движений за мир в США писали следующее:

"Двойные стандарты, которых придерживается советское правительство -- аплодируя широким дискуссиям на Западе, в то же самое время растаптывая самые мягкие формы выражений свободных мнений в своей собственной стране -- только усиливают сложные причины, по которым гонка вооружений продолжается. Новые репрессии на Востоке, особенно подавление независимых голосов, выступающих за мир, ослабят движения за мир и на Западе и могут -- если не принять мер -- представить их в крайне невыгодном "просоветском" свете".

В том же ключе Томпсон спрашивает:

"Но что мы можем сделать в этой ситуации? Отказ ехать на конференцию [в Праге] многие могут рассмотреть как отказ "разговаривать с другой стороной", а это то, чего все сейчас хотят. Решение поехать может быть рассморенно как потворствование советской оккупации Чехословакии ... а также согласие с преследованиями гражданских активистов, пытающихся вступить в диалог с западными движениями за мир. Этот вопрос ставит нас в трудное положение и вызывает такие расхождения во мнениях, какие не способна создать никакая пропаганда президента Рейгана".

Несмотря на все эти сомнения, европейское "движение за мир" решило направить своих представителей в Прагу, прекрасно зная, что, как выражается Томпсон, "средства массовой информации на Западе нас всех разоблачат, без разбора, как советских марионеток" и что "это мероприятие принесёт больше вреда делу защиты мира и разобщит демократов на Востоке с силами тех, кто борется за мир на Западе". Он далее пишет:

"Принцип солидарности с неофициальными и независимыми силами другой стороны был принят большинстовом членов различных европейских и американских организаций, борющихся за мир, принявших участие во Второй европейской конвенции по ядерному разоружению, проходившей в Западном Берлине в прошлом месяце [мае]. К сожалению, официальные восточные "комитеты защиты мира" пробойкотировали эту конвенцию, в то время как нашим независимым друзьям из Восточной Германии, Венгрии, Советского Союза и Чехословаки было отказано в выездных визах и они не смогли принять в ней участие".

Тем временем, наладились личные контакты между активистами западных движений за мир и руководителями независимых групп, выступающих за защиту мира в восточном блоке. Теперь, во время своих паломничеств в Москву, у западных активистов движения за мир становится меньше предлогов для того, чтобы не навещать своих визави. Они неминуемо становятся свидетелями преследований со стороны КГБ и общей репрессивной атмосферы советского режима, и постепенно узнают то, что я пытался объяснить им два года назад в моём памфлете: что репрессии внутри страны и внешняя агрессия советского режима неразделимы. Они внезапно узнают, что как, говорит Томпсон, "у этих плачущих бабушек, продолжающих носить цветы на прошлогодние могилы, нет слёз для Афганистана, как их не было в 1968 году для Чехословакии. Советские люди будут поддерживать приготовления своих правителей к любым воинам, которые будут вестись "во имя защиты мира". (Guardian, February 21, 1983). И наконец, повторяя почти слово в слово то, что я написал двумя годами ранее, он говорит, что "Глупо пытаться вычленить концепцию "гонки ядерных вооружений" из её идеологичекого и политического контекста, частью которого она является". (Там же).

Проблемы СССР

Протестующие женщины, оккупировавшие Гринхэм Коммон -- одну из баз Королевских военно-воздушных сил Великобритании -- возможно, доставляют неприятности британскому правительству, но они также стали проблемой и для СССР. Во время своего визита в Москву в мае 1983 года они привели с собой участника неофициальной русской группы по защите мира на официальную встречу с Комитетом защиты мира советского правительства, таким образом заставив советских официальных лиц выслушивать русского диссидента на заседании официального форума. (Times, May 27, 1983). Защищая арестованных участников московской независимой группы по защите мира, женщины Гринхэм Коммон упрекали пригласившую их сторону: "Пикетировать советское посольство можно таким же образом, как и военную базу Гринхэм Коммон". (Там же).

Очевидно, что когда активисты борьбы за мир на Западе откажутся ходить на демонстрации, на которых присутствуют коммунисты, когда будет разорван этот вдохновлённый Советским Союзом альянс, и когда толпы людей в европейских столицах начнут требовать освобождения арестованных активистов движения за мир в Восточной Германии, Советском Союзе, Венгрии и Чехословакии так же настойчиво, как они протестуют против ядерного оружия -- тогда настанет день, когда политическое оружие Советов под названием "мир" будет обращено против них же.

Конечно, Советы осознают опасность потери контроля над западным "движением за мир". Но что они могут поделать? Выслать всех независимых активистов из Советского Союза? Если это произойдёт, сотни и тысячи русских, подающих на выездную визу, могут тогда вступить в различные неофициальные движения за защиту мира. Возможно, они попытаются расколоть движение за мир на Западе, и Томпсон верит, что они этим сейчас и занимаются. Но кто знает, сколько в таком случае останется активистов, поддерживающих политику Москвы? За исключением товарищей коммунистов?

Ясно одно: советское руководство не может позволить, чтобы независимое движение за мир процветало в Советском Союзе, или в каком-либо из его сателлитов, потому что они просто не могут выносить существование любых независимых политических движений на своих границах. Теперь это вдвойне так, когда их войска находятся в Афганистане.

Также Советский Союз не может позволить западным "движениям за мир" расколоться самим -- то, что уже происходит во многих странах. Как уже сообщалось в радиопередачах на московских коротких радиоволнах, этот факт беспокоит Советский Союз и стал причиной созыва специальной конференции представителей антивоенных движений Европы и Северной Америки в Хельсинки в октябре 1984 года:

"Особое внимание было уделено чёткому определению целей антивоенного движения в его деятельности на данном этапе. Многие делегаты, в том числе из Соединенных Штатов, Великобритании, Бельгии и Франции, принадлежащие к различным политическим течениям, единогласно отметили, что враги мира применяют сложные методы для подрыва антивоенного движения, в попытке заставить его сбиться с курса борьбы с ядерным оружием, и толкают его на путь пересмотра существующих границ в Европе и вмешательства во внутренние дела социалистических стран. Выступающие на конференции разоблачили и осудили манёвры тех, кто пытается разъеденить антивоенное движение, раскалывая его на так называемые западные и восточные группы...". (Репротаж специального корреспондента Московского Радио Александра Пагадина из Хельсинки, Североамериканская служба (короткие волны), 8 октября 1984 года: 4:20, 8:20, 9:20 и 11:20 вечера).

Позиция Запада

Насколько хорошо западные политики способны разглядеть это развитие событий? Или, более точно, насколько хорошо они понимают, что вопросы гонки вооружений и разоружения не существуют в отрыве от более широкого контекста отношений между Западом и Востоком? Понимают ли они, что имеют дело с идеологической войной, которая имеет мало отношения к самой военной технике?

Судя по их поведению в "дискуссии по ядерному оружию", я бы сказал, что они не осознают этого достаточно чётко. Даже опуская такие сомнительные политические решения, как недавнее одобрение Конгрессом моратория на ядерное оружие [1983], сегодняшняя политика западного альянса по вопросам ядерного оружия выглядит жалко. Она полностью состоит из пассивных реакций на советские шаги, советские предложения и советские риторические упражнения.

Конечно, были и некоторые успехи, как, например, предложение президента Рейгана по выводу из Европы всех американских и советских баллистических ракет средней дальности, и великолепная резолюция ООН, принятая в декабре 1982 года, защищающая права людей на организацию движений за мир.

Но эти боязливые шаги в правильном направлении никогда не переросли в чёткую стратегию Запада, не смотря на то, что необходимость в такой стратегии и направление для неё были очевидны. Как только в демократической стране возникает массовое политическое движение при хорошей огранизации и хорошем финансировании, его нельзя с лёгкостью разрушить.

Людей, поддерживающих такие организации и озабоченых опасностью ядерной катастрофы не следует рассматривать как действующих против демократических принципов. Должны быть предприняты согласованные усилия для того, чтобы предотвратить манипулирование такими движениями со стороны иностранных государств. Должна быть разработана стратегия для противостояния усилиям СССР проникнуть в западные движения борьбы за мир и управлять ими.

В то время как Советский Союз пытается объеденить всех в рамках своих инициатив "за мир", наши усилия должны быть направлены на подавление таких попыток путём разъяснения самых спорных аспектов их кампаний. Преследования независимых групп по борьбе за мир в коммунистических странах и постоянные нарушения Советским Союзом предыдущих соглашений должны стать мишенями наших контратак. Все подтверждённые факты прямого советского вмешательства в движение за мир на Западе должны предаваться широкой огласке. И, когда Советы начинают использовать свой трюк с "абсолютными ценностями", "отнсительные" ужасы коммунистического правления должны становиться в центре западной контрпропаганды, делая упор на такие вопиющие события, как советские зверства в Афганистане, массовые убийства в Камбоджи и голод в Эфиопии. В то время как Советы направляют денежные потоки через преданные им группы внутри двжения за мир, мы должны найти способы поддержки более умеренных групп.

Но самым важным является то, что вопросы мира и гонки вооружений должны быть возвращены в свой естественный контекст отношений между Востоком и Западом, и внимание общественности должно постоянно перенаправляться на намерения СССР, а не зацикливаться просто на количестве оружия, накопленного обеими сторонами. Западная позиция была сформулирована задолго до того как движение за мир стало отдельным большим вопросом. Это произошло во время подписания Хельсинкских соглашений в 1975 году тридцатью пятью европейскими странами, Канадой и Соединенными Штатами, которые связывают соблюдение прав человека с проблемой безопасности. Всё, что Западу нужно было сделать для пртивостояния кампании СССР "за мир" в течение последних четырёх лет -- это вернуться к той формуле, которая самым удобным образом была подтверждена и одобрена подписью на этих соглашениях Брежнева и других восточноевропейских руководителей. Логика этой позиции безупречна: Каким образом мы можем сократить гонку вооружений без контрольных проверок, и как мы можем осуществлять проверки без взаимного доверия? С этой точки зрения, как можно доверять правительству, которое не говорит правду своему народу и не позволяет ему её обсуждать, и намеренно внушает враждебное отношение и ненависть к другим народам своему населению? Как мы можем строить доверительные отношения со страной, чьим гражданам не позволено вступать в честный и открытый диалог с иностранцами под страхом тюремного заключения? Андрей Сахаров, единственный русский, получивший Нобелевскую премию мира, пишет: "До тех пор, пока в стране нет гражданских свобод, нет свободы информации и нет независимой прессы, не может существовать эффективного института общественного мнения, который бы осуществлял контроль над действиями правительства. В то же самое время, [советский] военно-промышленный комплекс и КГБ наращивают свою мощь, угрожая стабильности во всём мире, и гипермилитаризация съедает все наши ресурсы". "Самая важная концепция, которая со временем стала краеугольным камнем моей позиции, -- пишет Сахаров в своём письме Анатолию Александрову, Президенту Академии Наук СССР, -- это неразрывная связь между международной безопасностью и взаимным доверием с одной стороны и соблюдением прав человека и существованием открытого общества с другой стороны".

Ирония состоит в том, что эта ясная позиция легко могла стать основой для давно искомой внешней политики страны, которую могли бы поддержать обе партии США, если бы администрация любого президента согласилась выдвинуть её. В своём специальном обращении в день мира, губернатор штата Нью-Йорк Марио Куомо, который не похож на приверженца жёткой консервативной линии, сказал:

"Угроза ядерной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом может быть уменьшена, если все люди получат возможность открыто и без страха выражать своё мнение по поводу происходящего внутри и за пределами их страны, включая вопросы вооружения. Советский Союз 36 лет назад подписал Всеобщую декларацию прав человека ООН. Он также подписал Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в Хельсинки, который гарантирует упростить перемещение, беспрепятственный обмен информацией, воссоединение семей, пересмотр заявлений на выдачу виз и право всем людям иметь личную и религиозную свободу. Международная напряжённость снизится и международная стабильность повысится, если Всеобщая декларация прав человека ООН и Хельсинкские соглашения будут полностью приняты и выполнены всеми странами, поставившими свои подписи под этими двумя документами."

Ранее, 25 октября 1984 года, Палата представителей штата Массачусетс, которая отнюдь не славится преобладанием в ней непоколебимых консерваторов, приняла резолюцию, призывающую Советский Союз оставаться верным Всемирной делкарации прав человека и Хельсинкским соглашениям, как средствам предотвращения угрозы ядерной войны.

Тем, кто сомневается в успехе такого подхода, будет интересно узнать, что он был опробирован в Лос-Анджелесе 5 июня 1984 года, когда избирателям был поставлен следующей вопрос:

Должен ли совет округа Лос-Анджелес передать руководству США и Советского Союза письмо, говорящее о том, что угроза ядерной войны между Соединенными Штатами и СССР может быть уменьшена в том случае, если у всех людей появится возможность выражать своё мнение свободно и без страха по международным вопросам, включая цели государств и проводимую государствами политику; и тем самым донести до их сведения, что население округа Лос-Анджелес призывает все страны, подписавшие Хельсинкские соглашения по правам человека, соблюдать условия этих соглашений относительно свободы слова, религии, прессы, собраний и эмиграции для всех граждан этих стран?

Не смотря на яростное противодействие лидеров движения за мораторий на ядерное оружие, за эту предложенную меру проголосовало большиство -- почти две трети. (Wall Street Journal, June 11, 1984, p. 22; The Washington Times, June 8, 1984). К сожалению, этому примеру не последовали ни на общегосударственном уровне, ни на международном.

Ошибочная основа ведения переговоров

Вместо этого руководство США решило начать переговоры в Женеве по сокращению вооружений -- большая ошибка, на мой взгляд. Во-первых, желание втянуть Запад в переговоры принадлежит советским стратегам, и они видят в этом большую свою победу. (См. резолюцию Всемирного парламента народов за мир, спонсируемого СССР, которая, помимо другого, содержит требование "Вести переговоры! Другого выхода нет!" ("Правда", 26 сентября 1980 г.). Не трудно разобраться, почему Советам было так необходимо включить США в переговоры по контролю над вооружениями: (а) Они оказались в политической изоляции, вторгнувшись в Афганистан и считали необходимым смягчить своё тяжёлое положение, начав вести переговоры о контроле над вооружениями; (б) Договор об ограничении стратегических вооружений (SALT-II) был отвергнут Сенатом; (в) Запад наконец-то очнулся и увидел, что Советы достигли стратегического превосходства, и руководство западных стран было готово начать новый рывок в наращивании вооружений.

Почему же Запад принял приглашение СССР к переговорам о контроле над вооружениями? Это явно шло вразрез с интересами Запада, потому что (а) всегда плохо соглашаться на предложения врага; (б) ещё хуже делать это под давлением инспирированного Советским Союзом движения за мир; и (в) переговоры с СССР на тему вооружений де факто являются подтверждением правомерности двух советских пропагандистских тезисов: что опасность ядрной войны сейчас выше, чем когда-либо раньше (позиция, которая работает против усилий Запада сравняться с СССР в наращивании вооружений) и что западная доктрина ядерного сдерживания не работает (и, следовательно, её не нужно укреплять посредством производства большего количества ядреного оружия); (г) нежелательно вести переговоры со слабой позиции, на которой сейчас находится Запад, не успевший пока нарастить достаточно вооружений; (д) переговоры сыграли на руку попыткам СССР сконцентрировать мировое внимание на проблеме ядерного оружия и отвести его от вопроса советской агрессии в Афганистане и других странах; (д) переговоры свелись к принятию сомнительной точки зрения, гласящей, что с СССР возможно заключать взаимовыгодные соглашения, и что на Кремль можно полагаться в вопросах выполнения международных соглашений, не смотря на свидетельства об обратном, например, в случае с Хельсинкскими соглашениями.

Но, что более важно, вступление в переговоры по вопросом вооружений с Советским Союзом означает, что Запад, по сути, принял советское утверждение, что основная угроза сегодня для всего мира исходит от бомб и ракет, а не от самой советской системы. Другими словами, это означает согласие с мыслью, что вопросы разоружения можно обсуждать вне контекста отношений между Востоком и Западом.

В итоге это было невероятно непоследовательное и безответственное политическое решение. В результате Соединенные Штаты предстали перед миром слабыми, испуганными и находящимися под постоянным давлением. В очередной раз Советы со своей пропагандой оказались победителями и заставили Запад уйти в оборонительную позицию, и сделали это в то самое время, когда сами были уязвимы -- в то время, когда их поймали на жульничестве в договорах о контроле над вооружениями и в жульничестве с Хельсинкскими соглашениями, и, что самое главное, после прямой и открытой советской агрессии в Афганистане.

Сложно рассматривать как победу США тот факт, что Советы, переоценив своё влияние на мировое общественное мнение, не смогли заставить Запад пойти на дальнейшие уступки, выйдя из женевских переговоров в знак протеста и намеренно увеличив международное напряжение. Американская внешняя политика стала заложницей концепции неизбежного контроля над вооруженями, в то время как уставшая западная общественность вполне сейчас готова вернуться к советским предложениям по разрядке международного напряжения. Не трудно предположить, что на следующем этапе этого порочного круга Советы добьются ещё больших успехов.

Но, что хуже всего, сдавая свою позицию приемущества, Запад подаёт сигнал, что он принял ещё один советский постулат и соглашается обсуждать "меры по укреплению доверия" с Советским Союзом отдельно от вопроса прав человека. Стокгольмская конференция является, пожалуй, самым ярким примером того, как плохо политики на Западе понимают стоящую перед ними проблему. Я задаюсь вопросом: что же они обсуждают с Советами за закрытыми дверями в Стокгольме -- меры по укреплению доверия, которые они держат в секрете от всего мира, но не от Советов? В то время как Хельсинкские соглашения так быстро забылись (но при этом официально не отменяются), какое может быть доверие к любому заключаемому соглашению?

Вместо переговоров о сокращении стратегических наступательных вооружений и переговорах о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, Запад должен предложить провести конференцию для обсуждения послевоенного договора о мире в Европе, которого до сих пор нет. Такая конференция должна позволить нам сконцентрироваться на реальных проблемах и реальной угрозе Западной Европе и Соединенным Штатам, а именно -- на советской империи. Очевидно, что ведение переговоров о мирном соглашении в Европе будет невозможно без обсуждения советских послевоенных приобретений, без обсуждения оккупации Восточной Европы, без отмены пакта между Гитлером и Сталиным, без обсуждения объединения Германии и вывода иностранных войск из европейских стран. Этот шаг произвёл бы огромное давление на Советы и заставил бы -- теперь уже их самих -- занять оборонительную позицию.

С идеологической точки зрения советская позиция стала бы несостоятельной. Советы не были бы в состоянии авторитетно отказать в референдуме странам, оккупированным в результате пакта между Гитлером и Сталиным, и в то же время играть роль поборников мира в Европе. В добавок к этому, концентрация внимания общественности на общеевропейской конференции по вопросам мира, скорее всего, создаст беспокойство в уже взрывоопасных регионах Балтийских стран и Восточной Украины. Это коснётся самой болезненной пробелмы Советского Союза: национальной проблемы.

Парадоксально то, что на такой конференции советский блок не предстал бы таким монолитным, как многие ожидали бы. У большинства восточноевропейских и центральноевропейских стран есть многочисленные территориальные претензии к Советскому Союзу и друг к другу, и националистические чувства всех восточноевропейских стран неминуемо всколыхнулись бы.

Учитывая теперешний климат истерической борьбы за мир, Советы вряд ли смогут отказаться от участия в подобного рода конференции. Но если, тем не менее, они откажутся, груз вины за гонку вооружений, международную напряжённость и угрозу ядерного уничтожения ляжет теперь на Кремль, массы людей перейдут на нашу сторону и влияние СССР на движение за мир на Западе будет потеряно.

Заключение

Через несколько лет немного что останется от "движения за мир" в Европе. Как только будут установлены новые ракеты, теперешняя волна агрессивного пацифизма начёт спадать. Большинство из участников маршей вернутся к своему обычному времяпровождению: телевизору, футболу и так далее. И ничто не прорвётся сквозь их апатию.

Возможно, я окажусь единственным, кто будет об этом жалеть. Впервые за тридцать лет Советы вложили нам в руки мощное оружие, которое может быть обращено против них самих для того, чтобы направить в противоположном направлении сегодняшние тенденции в международных отношениях и нейтрализовать существующий сейчас источник опасности в мире. И, не смторя на это, отсутствие у нас понимания и здравого смысла не позволило нам использовать эту возможность.

Поэтому создаётся впечатление, что мы будем продоложать бессмысленно тратить миллиарды долларов на бесконечную гонку вооружений. Мы будем продолжать бороться с коммунизмом на окраинах наших стран, но с каждым разом эти схватки будут происходить всё ближе и ближе к нашему дому. Мы будем продолжать обманывать себя в ожиданиях, что "скрытый либерал" каким-то образом сможет пробраться к верхушке советской власти, или что коммунистическая диктатура каким-то образом будет уничтожена в результате военного путча. Мы будем продолжать вести дела в привычном режиме с Москвой -- и наивно надеяться на лучшее.

Источник: "Soviet Hypocrisy and Western Gullibility", The Ethics and Public Policy Center, 1987.

Перевод с английского Алисы Ордабай.

Given the current climate of peace hysteria, the Soviets could hardly refuse to participate in such a conference. Should they, nevertheless, refuse to attend, the burden of blame for the arms race, international tension, and the danger of nuclear holocaust would shift to the Kremlin, the crowds would move to our side, and Soviet influence over the Western peace movements would be lost.

Conclusion

Within a few years very little will be left of the “peace movement” in Europe. As soon as the new missiles are safely stationed, the current wave of aggressive pacifism will begin to subside. Most of these marchers will return to their usual pastimes: television, football, and the like. And nothing will penetrate their apathy.

Perhaps I will be the only one who will feel sorry because of it. For the first time in thirty years, the Soviets have handed us a powerful weapon which could have been turned against them to reverse the existing trend in international relations and neutralize the present source of danger in the world. Yet through our lack of understanding and wisdom, we have failed to grasp the opportunity.

Thus, it seems that we will continue to squander billions of dollars in an endless arms race. We will continue to fight Communism on the outskirts of our countries, but each time closer and closer to our homes. We will continue to deceive ourselves with the expectations that a “closet liberal” will somehow manage to make his way to the top of the Soviet ruling circles, or that the Communist dictatorship will somehow be overthrown by a military coup. We will continue “business as usual” with Moscow-and lively hope for the best.

Footnotes

1.Vladimir Bukovsky, The Peace Movement and the Soviet Union, (New York: Orwell Press, 1982); “Better Red than Dead is not Good Enough,” Times (London), December 4, 1981; “The Peace Movement and the Soviet Union’’ Commentary,May 1982. See, also, Les Pcicifistes conire la Paix (Paris: tuition Robert Laffont, 1982); and Pazifisten gegen den Frieden (Bern, Switzerland: Verlag SOL 1983). This pamphlet was also published in Sweden, the Netherlands, Denmark, Norway, Greece, and Turkey, and reprinted in two collections of papers in the United States.

2. Pravda, September 23-29, 1980; Izvestia, September 23-24,27-28, 1980.

3. Los Angela Times. May 11,1983.

4. Washington Post, May 1 1, 1983.

5. The New Yorker, September 3, 1984.

6. Ibid

7. Ibid.

8. The internal developments of the Labor Party are typical for any left-of-center political organization, especially in Europe (including the German Social Democratic party)’ they are usually taken over by the left radicals and Communists from within, unless they undergo a split. The scandals over the Communist infiltration into the British Labor Party continued for several Years, until the moderate part split off and formed the Social Democratic party a few years ago. The Labor Party in Britain today is greatly influenced by its Communist elements, and its 1984 platform includes unilateral nuclear disarmament. withdrawal from NATO, and a number of East European-type economic reforms.

9. Wall Street Journal, February 22, 1983.

10. Lord Chalfont, “The Great Unilateral Illusion,” Encounter, April 1983; and Wynfred Joshua, “Soviet Manipulation of the European Peace Movement,” Strategic Review, Winter 11.

11. See John Vinocur, “West European Foes of New U.S. Missiles Often Find KGB Men in Their Midst,” New York Times, July 26, 1983; Associated Press Dispatch, April 29, 1983; and John Barron; “The KGB’s Magical War for Peace,” Readers Digest, October 1982.

12. Guardian, February 21, 1983.

13. Ibid

14. E. P. Thompson, “Peace and the East; New Society, June 2, 1983 , pp, 349-352.

15. Guardian, April 14, 1983.

16. Thompson, op. cit.

17. Ibid.

18. Ibid.

19. Ibid.

20. Ibid

21. Guardian. February 21, 1983.

22. Ibid.

23. Times,(London) May 27,1983.

24. Ibid.

25. Radio Moscow report by special correspondent Alexander Pagadin from. Helsinkj, Radio Moscow, North American Service (shortwave), October 8, 1984: 4:20,8:20, 9:20, and 11:20 p m.

26. Wall Street Journal, June 11, 1984, p. 22; and The Washington Times June 8, 1984.

27. Pravda, September 26, 1980.

Vladimir Bukovsky spells out Putin's mindset and explains how the merging of power structures with mafia helped shape current attitudes within Russian society.

Vladimir Bukovsky speaking at

"The Tragedy of Smolensk -- Polish Plane Crash" Conference in 2011.

"Is the cold war over? And if so, who won? " Vladimir Bukovsky talks about his upcoming book Judgement in Moscow.

On Vladimir Bukovsky's Birthday.

"Bukovsky was the kind of giant who amidst the depth of prison gloom met darkness with light. His fire was such that rare few could stay near him for long and remain unchanged".

"Старая номенклатура руководит всеми исполнительными функциями этого предположительно нового "демократического" государства". Аналитическая статья Владимира Буковского о первых ста днях правления Ельцина.

"Пацифисты против мира". Владимир Буковский о "борьбе за мир" как о мощном оружии в руках коммунистов.

"Тремя днями ранее, два офицера КГБ, мужчина и женщина, пришли в квартиру Нины Ивановны и сказали ей, что их депортируют вместе с сыном, и что у неё три дня, чтобы собрать вещи". Репортаж Людмилы Торн из первого дома Буковских в Швейцарии.

"Он стал одним из её советников по Советскому Союзу, подспорьем в её готовности бросать вызов коммунизму при любой возможности." Лорд Николас Бетэлл рассказывает о том, как познакомил Владимира Буковского и Маргарет Тэтчер.

Vladimir Bukovsky heads a discussion at the American Enterprise Institute."I have been surprised that in my 2,5 years outside the Soviet Union I have met far more marxists and communists than in my 35 years in the USSR."

America's

Crack-Up. A US foreign policy essay by Vladimir Bukovsky.

"No one in the vast U.S. foreign policy apparatus knows what the U.S. wants from the Soviets. Nor has anybody ever tried to formulate this question".

Vladimir Bukovsky on censorship in his letter to Radio Liberty.

"Objectivity and impartiality are attained not by prohibitions and restrictions, but rather by breadth and diversity of information and viewpoints."

Vladimir Bukovsky's foreword to Arthur Koestler's Darkness at Noon.

"Anyone who considers the collective aim to be higher than the individual, must recognize that he too has to be treated accordingly".

Vladimir Bukovsky on Radio Liberty 2018.

"They will not rest until they resurrect the 'great and powerful' Soviet Union. But if Putin wants to restore it, he is begging for another downfall."

A Companion to Judgement in Moscow.

Biographical data on the lives and works of leading

Soviet period personalties for easy access to information about 75 years of Russian history.

"Тhe idea was to restore the Soviet empire. And as soon as they recovered, they immediately threw themselves at the entire world's throat."

Vladimir Bukovsky on the Russian government's foreign policy objectives.

Vadim Delaunay to Vladimir Bukovsky.

Dissident poet writes in verse

about the moral choices he faced during his 1967 trial.

Vladimir Bukovsky's foreword to Abuse of Psychiatry by Sidney Bloch and Peter Reddaway

The Political Condition of the Soviet Union. Vladimir Bukovsky sums up Russia's ideological crisis in his enduringly perusasive 1987 essay.

Vladimir Bukovsky in correspondence with Zbigniew Bujak on liberty, national identity, and solidarity

Against All The Odds. Vladimir Bukovsky's foreword to Andrei and Lois Frolovs' book about their transatlantic love story

"Буковский был таким гигантом, что даже в самой толще тюремного мрака встречал темноту светом. Такой силы был его огонь, что долго находиться рядом и оставаться прежним не было возможным". Алиса Ордабай о Владимире Буковском.

"С окрашенным миролюбием скепсисом он подержал в руках и полистал паспорт, который я ему протянул после обмена обычными для первых минут знакомства фразами". Борис Панкин, посол России в Великобритании, вспоминает о Буковском.

"В 1967 году следователь, закончив дело о демонстрации, главным инициатором которой был Владимир, сказал: 'Если бы я мог выбирать сына, я выбрал бы Буковского' ". Анатолий Краснов-Левитин о Владимире Буковском.

"Длинная тень пытки". Статья Владимира Буковского в газете Washington Post о тюрьме Гуантанамо Бэй и причинах, по которым ни одна страна не должна изобретать способы легализировать пытки.

"Звон множился в гранях росы, тонул в тумане и вызывал умиление в сердцах православных". Рассказ Владимира Буковского, опубликованный 1967 году в журнале "Грани".

"А тебя потопят в анекдотах,
Как свое гражданство в фарисействе."
Вадим Делоне Владимиру Буковскому.

"Чем труднее достичь цели, тем больше жертв нужно принести, и тем ужаснее средства, которые становятся оправданными". Предисловие Владимира Буковского к книге Артура Кёстлера "Слепящая тьма".

Альберт Жоли -- бизнесмен, общественный деятель, друг Джорджа Оруэлла и соратник Владимира Буковского по организации Resistance International -- вспоминает о Буковском в своей книге "A Clutch of Reds and Diamonds".

"Героическая речь Буковского в защиту свободы, произнесенная во время суда, и пять лет его мучений в отвратительной психиатрической тюрьме, будут помниться еще долго после того, как сгинут мучители, которым он бросил вызов." В. Набоков.

"До тех пор, пока существует символ, народ не побеждён. Пуля в спину -- не решение, потому что символы бессмертны". Владимир Буковский об Армандо Вальядаресе.

"В Вас я нашёл человека, который является и русским, и, одновременно, европейцем". Збигнев Буяк в переписке с Владимиром Буковским.

"Героизм становится естественной, единственно возможной для человека формой его поведения. Это дано немногим. Владимиру это было дано". Адвокат Дина Каминская о Владимире Буковском.

First hundred days of Yeltsin. Vladimir Bukovsky explains why reforms in Russia failed following the 1991 coup.

Writer Vladimir Batshev recalls the day he spent in an enthralling conversation with Vladimir Bukovsky.

Vladimir Bukovsky's first days in the West. Chronology and interviews.

The Bell Ringer. Vladimir Bukovsky's short story about the role of dissenters in totalitarian societies. Illustrated in 2020 by three internationally acclaimed artists.

Vladimir Bukovsky on his student years. "I have to follow a timetable, almost like a train. Seven hours of study each day, plus traveling, following campaigns."

Vladimir Bukovsky on love, death, and cigarettes. A collection of forewords to books by friends and colleagues.

"Героическая речь Буковского в защиту свободы, произнесенная во время суда, и пять лет его мучений в отвратительной психиатрической тюрьме, будут помниться еще долго после того, как сгинут мучители, которым он бросил вызов." В. Набоков.

"До тех пор, пока существует символ, народ не побеждён. Пуля в спину -- не решение, потому что символы бессмертны". Владимир Буковский об Армандо Вальядаресе.

"В Вас я нашёл человека, который является и русским, и, одновременно, европейцем". Збигнев Буяк в переписке с Владимиром Буковским.

George Urban talks to Vladimir Bukovsky in an comprehensive 1987 interview about key philosophical issues of dissidence and resistance.

Why did Western Sovietology fail in its predictions? Vladimir Bukovsky provides the answer in his 1988 letter to the editor of Commentary magazine.

Bukovsky on Thames TV. "For me it is a big victory not to be frightened, not to be forced to confess in the crimes I didn’t do, not to betray my friends."

Polish Plane Crash. Vladimir Bukovsky speaking at

"The Tragedy of Smolensk -- Polish Plane Crash" Conference in 2011.

Bukovsky v Pipes.

Vladimir Bukovsky responds to Richard Pipes arguing that Marxist theory played a larger role in shaping the Russian nation than its serfdom past.

Arkady Stolypin. French writer and son of the Minister of Internal Affairs of the Russian Empire Pyotr Stolypin -- writes about the dissident movement in the Soviet Union.

Valentin Sokolov -- the legendary poet of the GULAG and 1982 Nobel Literary Prize nominee -- presented for the first time in the English translation by Alissa Ordabai.

Gil Silberstein on Yuri Galanskov. "A poet, a theorist, a precursor to the human rights movement in the USSR, he represented everything in this world that is whole, lucid, courageous, and generous."

George Bush Senior. Vladimir Bukovsky dispenses advice to the newly elected American President in his 1989 Nаtional Review essay.

Got Light? Vladimir Bukovsky's darkly romantic foreword to Richard Klein's book Cigarettes Are Sublime.

Vladimir Bukovsky's interview in the June 1977 issue of Psychology Today with the renowned

U.S. psychiatrist E. Fuller Torrey.

Glasnost -- How Open? Vladimir Bukovsky, Ernst Neizvestny, and Vassily Aksenov discuss Gorbachev's Perestroika at a Freedom House seminar in Мarch 1987.

Soviet Dissidents in the French Press. A collection of texts by French political journalists and intellectuals on the human rights movement in the USSR.

To Build A Castle. The quintessential chronicle of the Soviet dissident movement reviewed in the U.S. and the British press by disciplinary scholars, national leaders, and top commentators.

Bernard-Henri Lévy. Leader of the Nouveaux Philosophes movement explains the disregard of the French political establishment toward Soviet dissidents in terms of "ideologically disarmed Europe".

USSR: From Utopia to Disaster. Vladimir Bukovsky examines Goethe's Faust as a prophecy of the socialist movement in his 1990 series of essays translated by Arthur Beard for Soviet History Lessons.

"До тех пор, пока существует символ, народ не побеждён. Пуля в спину -- не решение, потому что символы бессмертны". Владимир Буковский об Армандо Вальядаресе.

"Героизм становится естественной, единственно возможной для человека формой его поведения. Это дано немногим. Владимиру это было дано". Адвокат Дина Каминская о Владимире Буковском.

Lord Bethell

Vladimir Bukovsky remembered by Lord Nicholas Bethell in his memoires titled Spies and Other Secrets.

Boris Pankin

Boris Pankin, a former Russian Ambassador to Great Britain, recalls his days in London and his encounters with dissidents.

Vladimir Nabokov

Vladimir Gershovich tells a story of Nabokov's contribution to saving Bukovsky from a Soviet prison.

Vladimir Bukovsky seminal 1984 essay on Russian government's propaganda and subversion strategies.

Ludmilla Thorne reports from Vladimir Bukovsky's first post-exchange residence in Switzerland.

Mother Courage

Vadim Delaunay writes in verse to his friend Vladimir Bukovsky following their 1967 trial.

Vadim Delaunay

Dina Kaminskaya

Vladimir Bukovsky's lawyer Dina Kaminskaya remembers his 1967 trial in her memoires.

Victor Krochnoi

Vladimir Bukovsky's foreword to chess master Victor Krochnoi's autobiography.

The Bell Ringer

Vladimir Bukovsky's short story published in Grani magazine in 1967.

Vladimir Bukovsky's 1982 essay on the USSR-inspired peace movement sweeping over the West.

Pacifists Against Peace

Vladimir Bukovsky's obituary written by Alissa Ordabai.

Alissa Ordabai on Vladimir Bukovsky

Grigory Svirsky remembers Vladimir Bukovsky and Victor Feinberg.

Grigory Svirksy

Anatoly Krasnov-Levitin writes about Vladimir Bukovsky in a heartfelt essay following Bukovsky's 1971 trial.

Anatoly Krasnov-Levitin

Vladimir Bukovsky warns against censorship in his 1976 letter to Radio Liberty / Radio Free Europe.

Radio Liberty and Censorship

Vladimir Bukovsky's foreword to Andrei and Lois Frolovs' book Against the Odds: A True American-Soviet Love Story.

SOVIET HISTORY LESSONS

Peace as a Political Мир как политическое Weapon оружие

​

Vladimir Bukovsky spells out Putin's mindset and explains how the merging of power structures with mafia helped shape current attitudes within Russian society.

Vladimir Bukovsky speaking at

"The Tragedy of Smolensk -- Polish Plane Crash" Conference in 2011.

"Is the cold war over? And if so, who won? " Vladimir Bukovsky talks about his upcoming book Judgement in Moscow.

On Vladimir Bukovsky's Birthday.

"Bukovsky was the kind of giant who amidst the depth of prison gloom met darkness with light. His fire was such that rare few could stay near him for long and remain unchanged".

"Пацифисты против мира". Владимир Буковский о "борьбе за мир" как о мощном оружии в руках коммунистов.

Vladimir Bukovsky heads a discussion at the American Enterprise Institute."I have been surprised that in my 2,5 years outside the Soviet Union I have met far more marxists and communists than in my 35 years in the USSR."

America's

Crack-Up. A US foreign policy essay by Vladimir Bukovsky.

"No one in the vast U.S. foreign policy apparatus knows what the U.S. wants from the Soviets. Nor has anybody ever tried to formulate this question".

Vladimir Bukovsky on censorship in his letter to Radio Liberty.

"Objectivity and impartiality are attained not by prohibitions and restrictions, but rather by breadth and diversity of information and viewpoints."

Vladimir Bukovsky's foreword to Arthur Koestler's Darkness at Noon.

"Anyone who considers the collective aim to be higher than the individual, must recognize that he too has to be treated accordingly".

Vladimir Bukovsky on Radio Liberty 2018.

"They will not rest until they resurrect the 'great and powerful' Soviet Union. But if Putin wants to restore it, he is begging for another downfall."

A Companion to Judgement in Moscow.

Biographical data on the lives and works of leading

"Тhe idea was to restore the Soviet empire. And as soon as they recovered, they immediately threw themselves at the entire world's throat."

Vadim Delaunay to Vladimir Bukovsky.

​

Dissident poet writes in verse

about the moral choices he faced during his 1967 trial.

Vladimir Bukovsky's foreword to Abuse of Psychiatry by Sidney Bloch and Peter Reddaway

The Political Condition of the Soviet Union. Vladimir Bukovsky sums up Russia's ideological crisis in his enduringly perusasive 1987 essay.

Vladimir Bukovsky in correspondence with Zbigniew Bujak on liberty, national identity, and solidarity

Against All The Odds. Vladimir Bukovsky's foreword to Andrei and Lois Frolovs' book about their transatlantic love story

"Звон множился в гранях росы, тонул в тумане и вызывал умиление в сердцах православных". Рассказ Владимира Буковского, опубликованный 1967 году в журнале "Грани".

"А тебя потопят в анекдотах, Как свое гражданство в фарисействе." Вадим Делоне Владимиру Буковскому.

"До тех пор, пока существует символ, народ не побеждён. Пуля в спину -- не решение, потому что символы бессмертны". Владимир Буковский об Армандо Вальядаресе.

"В Вас я нашёл человека, который является и русским, и, одновременно, европейцем". Збигнев Буяк в переписке с Владимиром Буковским.

First hundred days of Yeltsin. Vladimir Bukovsky explains why reforms in Russia failed following the 1991 coup.

Writer Vladimir Batshev recalls the day he spent in an enthralling conversation with Vladimir Bukovsky.

Vladimir Bukovsky's first days in the West. Chronology and interviews.

The Bell Ringer. Vladimir Bukovsky's short story about the role of dissenters in totalitarian societies. Illustrated in 2020 by three internationally acclaimed artists.

Vladimir Bukovsky on his student years. "I have to follow a timetable, almost like a train. Seven hours of study each day, plus traveling, following campaigns."

Vladimir Bukovsky on love, death, and cigarettes. A collection of forewords to books by friends and colleagues.

"До тех пор, пока существует символ, народ не побеждён. Пуля в спину -- не решение, потому что символы бессмертны". Владимир Буковский об Армандо Вальядаресе.

"В Вас я нашёл человека, который является и русским, и, одновременно, европейцем". Збигнев Буяк в переписке с Владимиром Буковским.

George Urban talks to Vladimir Bukovsky in an comprehensive 1987 interview about key philosophical issues of dissidence and resistance.

Why did Western Sovietology fail in its predictions? Vladimir Bukovsky provides the answer in his 1988 letter to the editor of Commentary magazine.

Bukovsky on Thames TV. "For me it is a big victory not to be frightened, not to be forced to confess in the crimes I didn’t do, not to betray my friends."

Polish Plane Crash. Vladimir Bukovsky speaking at

"The Tragedy of Smolensk -- Polish Plane Crash" Conference in 2011.

Bukovsky v Pipes.

Vladimir Bukovsky responds to Richard Pipes arguing that Marxist theory played a larger role in shaping the Russian nation than its serfdom past.

Arkady Stolypin. French writer and son of the Minister of Internal Affairs of the Russian Empire Pyotr Stolypin -- writes about the dissident movement in the Soviet Union.

Valentin Sokolov -- the legendary poet of the GULAG and 1982 Nobel Literary Prize nominee -- presented for the first time in the English translation by Alissa Ordabai.

Gil Silberstein on Yuri Galanskov. "A poet, a theorist, a precursor to the human rights movement in the USSR, he represented everything in this world that is whole, lucid, courageous, and generous."

George Bush Senior. Vladimir Bukovsky dispenses advice to the newly elected American President in his 1989 Nаtional Review essay.

Got Light? Vladimir Bukovsky's darkly romantic foreword to Richard Klein's book Cigarettes Are Sublime.

Vladimir Bukovsky's interview in the June 1977 issue of Psychology Today with the renowned

U.S. psychiatrist E. Fuller Torrey.

Glasnost -- How Open? Vladimir Bukovsky, Ernst Neizvestny, and Vassily Aksenov discuss Gorbachev's Perestroika at a Freedom House seminar in Мarch 1987.

Soviet Dissidents in the French Press. A collection of texts by French political journalists and intellectuals on the human rights movement in the USSR.

To Build A Castle. The quintessential chronicle of the Soviet dissident movement reviewed in the U.S. and the British press by disciplinary scholars, national leaders, and top commentators.

Bernard-Henri Lévy. Leader of the Nouveaux Philosophes movement explains the disregard of the French political establishment toward Soviet dissidents in terms of "ideologically disarmed Europe".

USSR: From Utopia to Disaster. Vladimir Bukovsky examines Goethe's Faust as a prophecy of the socialist movement in his 1990 series of essays translated by Arthur Beard for Soviet History Lessons.

"До тех пор, пока существует символ, народ не побеждён. Пуля в спину -- не решение, потому что символы бессмертны". Владимир Буковский об Армандо Вальядаресе.

Lord Bethell

Boris Pankin

Vladimir Nabokov

Peace as a Political Weapon

Mother Courage

Vadim Delaunay

Dina Kaminskaya

Victor Krochnoi

The Bell Ringer

Pacifists Against Peace

Alissa Ordabai on Vladimir Bukovsky

Grigory Svirksy

Anatoly Krasnov-Levitin

Radio Liberty and Censorship

The Frolovs

Peace as a Political Мир как политическое
Weapon оружие

"А тебя потопят в анекдотах,
Как свое гражданство в фарисействе."
Вадим Делоне Владимиру Буковскому.